– У меня всё студенчество – это постоянное чувство голода. Оттого-то каждое лето я кантовалась в деревне, на вольных хлебах, на подножном корму отъедалась. Ты тоже.

Но Инна не поддержала разговор. Ее мысли уклонились и ускользнули далеко-далеко от основного направления серьезной темы этой ночи.

26

– А как тот, что на первом курсе… Что-то мне подсказывает, что он остался твоим идеалом. Я ошибаюсь? Пересмотрела отношение к нему? Жизнь откорректировала его образ, изрядно отретушировала его портрет? Бросай карты на стол. Открывайся.

– Остался. Никого больше даже близко на него похожего не встретила. Он мне безмерно дорог. Мы совпадаем по уязвимости, по внутренним вибрациям. Я – его альтер-эго, потому и существует между нами глубокая взаимная симпатия. «Мы долгое эхо друг друга».

– Так и пронесла его образ через всю жизнь. Не последнюю роль играл в твоей судьбе. Он холодный, закрытый?

– Ничего нового о нем не скажу. Человек высшей пробы, душой и помыслами велик. Я равнялась на него, сверяла по нему свою жизнь. Глубокий, насыщенный человек. Скроен не по стандартному лекалу. Мужское в нем никогда не проявлялось пошлым образом. Даже когда он одаривал внимательным взглядом своих проницательных глаз, в них не было подтекста: только уважение и интерес. Точно мощной мимолетной энергией обдавал и поднимал на небывалую высоту. Это особое высшее проявление любви и уважения. И пятьдесят лет общения с таким человеком мало.

Я никогда не мечтала о нем как о мужчине. И его жена не вызывала во мне ни ревности, ни отторжения. Он не виноват, что значил для меня много больше, чем другие. Я надеялась встретить такого, потому что он был для меня носителем истинного мужского благородного начала. Только после пятидесяти как-то один раз подумала – и то, словно бы шутя: «Если бы он был свободен…». Но нет, нет! Иначе пропал бы ареол восхитительной таинственности. Исчезла бы высота…

– Ставишь его неизмеримо выше… Иметь семьи и годами быть верными душевной дружбе?.. Странный, разорванный в пространстве и во времени треугольник. Невоплощенная любовь, длящаяся всю жизнь. Воспоминания, которые вы не пережили вместе… – пробормотала Инна. – Вне всякого сомнения… не царское это дело – обыкновенная любовь.

– Но, тем не менее, наши судьбы нерасторжимы. И тем я счастлива. Он привлекателен деликатностью, особой внутренней статью. Большинство людей приходится терпеть, а у него поразительное чувство такта, предупредительности. Он не позволит человеку оказаться в неудобной ситуации. А этот его ясный ум… Я часто, особенно в минуты грусти, слышу его приятный спокойный голос.

– Эпитеты из юности? Восхитительный идиотизм. Понятно. Завидую. Зная твое обожание и преклонение, неужели не предпринимал никаких шагов?

– Сдержанный. Берёг все чувства внутри, не распылял, не расплескивал. Как и я.

– Напрасно. Любовь должна быть действенной.

В слове «напрасно» Лене почудилась некоторая доля обидной иронии, и она ответила сухо:

– Не позволял себе ни одного движения, даже жеста, способного насторожить. Он был много большим, чем казался. Высокодуховный человек. Добиваться его? Смешно звучит. Творить под влиянием вдохновения, вызванного восхищением его талантом – это да.

– Фантастическое человеколюбие и доброта не имеют пределов! Поражающее воображение сдержанность, элегантность! И т.