– А Родриго называл ее Яблоком, – добавил Эцио.

– Что-то вроде яблока с древа познания? – резко спросил Леонардо. – Яблока, которое Ева дала Адаму?

Взгляды всех снова сосредоточились на диковинном предмете. Свечение усилилось, и одновременно возрос его гипнотический эффект. Эцио испытывал не поддающееся объяснению, но нарастающее желание дотронуться до Яблока. От поверхности не исходило ни жара, ни даже тепла, а к удивлению добавилось чувство опасности, которая могла таиться внутри древней машины. Молодому ассасину вдруг подумалось: стоит прикоснуться к поверхности «частицы Эдема», и изнутри вырвутся молнии. Он забыл о своих спутниках. Вокруг стало темно и холодно. Казалось, во всем мире остались только он и этот… предмет.

Рука Эцио сама собой, перестав повиноваться его разуму, потянулась к Яблоку. Пальцы сжали гладкую поверхность.

Первой его реакцией был настоящий шок. Поверхность Яблока выглядела сделанной из неведомого металла, но на ощупь оказалась мягкой и нежной, как женская рука. Более того, она была словно живая! Однако Эцио даже не успел толком подумать об этом. Яблоко светилось все ярче, и в следующее мгновение оттуда вырвался ослепительный вихрь света и красок. Они слагались в непонятные образы. Младший Аудиторе прищурился, глядя на собравшихся. Никколо и Марио отвернулись, плотно закрыв глаза и обхватив голову. Похоже, обоим было страшно и больно. Леонардо застыл как статуя. Его глаза были полны благоговейного ужаса, а рот открыт, как у изумленного ребенка. Эцио снова повернулся к Яблоку. Теперь видения стали более четкими. Появилось что-то вроде большого сада, в котором расхаживали непонятные существа, похожие на чудовищ. Потом он увидел темный город, охваченный многочисленными пожарами, над которым поднимались странные грибовидные облака, высотой превосходя самые высокие соборы и дворцы. Затем молодой ассасин увидел марширующих куда-то солдат, причем они были не похожи на все, что он когда-либо видел. Через мгновение вместо армии появились изможденные люди в полосатой одежде. Другие плетками загоняли их в приземистые кирпичные строения. Эцио почудилось, что он слышит лай собак, которые были у людей с плетками. А позади кирпичных строений торчали высокие трубы, выплевывающие черный дым… Мелькали звезды и планеты, люди в диковинных блестящих доспехах плавали в черном пространстве. Появился еще один Эцио, потом двойники Леонардо, Марио и Никколо. Их число снова удвоилось, учетверилось. Младшему Аудиторе показалось, что само время раздвоилось и превратилось в беспомощную игрушку сильного ветра, бушевавшего в мастерской.

– Останови это! – крикнул кто-то.

Эцио стиснул зубы и, сам не зная почему, обхватил левой рукой правую и уже правой рукой снова коснулся Яблока.

В то же мгновение видения исчезли. Комната обрела свои прежние очертания и пропорции. Все четверо присутствующих посмотрели друг на друга. Никто из них не пострадал. Даже очки Леонардо не съехали у него с носа. А Яблоко лежало на столе – такое обычное, такое маленькое…

Первым заговорил да Винчи.

– Этот предмет ни в коем случае не должен попасть не в те руки, – сказал он. – Человек слабый может мигом лишиться рассудка…

– Согласен, – подхватил Макиавелли. – Мне самому было тяжело, когда все это началось. Я едва верил, что подобное возможно.

Надев перчатки, он осторожно взял Яблоко, убрал в шкатулку и плотно закрыл крышку.

– Как ты думаешь, Испанец знает о свойствах Яблока? – спросил у Макиавелли Эцио. – И способен ли Борджиа управлять им?

– Я знаю, что этот предмет никогда, ни при каких обстоятельствах не должен попасть к нему, – отчеканил Никколо и подал шкатулку Эцио.