Предстоит еще час бумажной волокиты и еще больше сидения без дела, прежде чем нас, наконец, поместят в камеры предварительного заключения. Мужчин и женщин разделяют. Когда я сажусь на скамейку рядом со спящей бездомной женщиной, мои запястья болят, они покрыты синяками. В углу светловолосая туристка, вероятно, примерно моего возраста, тихо плачет, уткнувшись в ладони, в то время как ее подруга сидит рядом со скучающим видом. Металлический унитаз и раковина на дальней стене пахнут так, словно в них смывается дерьмо из всех туалетов в барах Авалон-Бэй. Идти туда вообще не хочется.

Где-то посреди ночи звук моего имени вырывает меня из размышлений о пятнах на полу. Я бросаю взгляд на железные прутья и чуть не начинаю рыдать. Это Харрисон. В униформе.

Да уж, видимо, эта ночь была недостаточно унизительной.

Я неохотно иду встречать его у входа в камеру.

– Весьма уместно, правда? Как в шоу «Свидание вслепую».

– Я услышал, что ты здесь, и пришел, как только смог. – Бедняга выглядит искренне обеспокоенным. – Ты в порядке? Кто-нибудь плохо с тобой обращается?

Не знаю, спрашивает ли он о людях внутри этой камеры или снаружи.

– Я в порядке, учитывая обстоятельства, – криво улыбаюсь ему. – Наверное, ты не можешь случайно уронить ключ и уйти.

– Могу, – он понижает голос до театрального шепота, – но тебе придется придумать, как сделать так, чтобы это выглядело убедительно. А я бы сказал им, будто ты одолела меня, когда я пытался тебя остановить.

– А если серьезно, как тут все заведено? У меня есть деньги. Если ты внесешь за меня залог или что-то в этом роде, я все тебе верну. Они даже еще не разрешили мне кому-нибудь позвонить.

Он отводит взгляд со вздохом разочарования.

– Шерифа нет в городе по каким-то семейным делам, так что никто особо не торопится с бумажной работой.

Это означает, что любая надежда, которая у меня имелась на то, что шериф Никсон поймет, что я здесь, и по крайней мере даст знать моему отцу, улетучилась. Я не очень уверена в этом, но Хэл Никсон и папа ежемесячно играют в покер и за последние пару лет подружились. И мне подумалось, что, может, если очень повезет, Никсон позволит мне заявить, будто все это недоразумение, и оно выйдет боком тому мстительному мудаку.

– Не могу внести залог, пока они не оформят арест, – продолжает Харрисон. – И не знаю, что за задержка со звонками. Я разберусь.

– Я этого не делала, – смотрю ему прямо в глаза. – Это снова Рэндалл. Ты видел его. Он мне мстит.

– Мы с этим разберемся, – он нерешительно кивает.

Не то чтобы я чувствовала себя особенно великодушной, учитывая мою нынешнюю ситуацию, но в последнее время у меня было немного времени для глубоких размышлений, и я могу сказать, что вера в правосудие у полицейского-новичка, возможно, немного пошатнулась, когда он столкнулся с таким вопиющим дерьмом. В конце концов, это его коллеги.

Мой тон смягчается.

– Очень мило с твоей стороны проведать меня. Даже если просто для того, чтобы убедиться, что я здесь надолго застряла.

Его напряженная поза становится более расслабленной.

– Мне жаль.