Дмитрий уперся взглядом в Брюнета. И заговорил медленно, с нажимом:

— Тем не менее получается, что, когда ты ставил нам с Купчиной задачу «поводить жалом», тебе уже было известно, что Омельчука дёргали в прокуратуру в связи с убийством Червеня. И именно этот факт, а не предполагаемые «интегральные» хлопоты стал истинной причиной твоего интереса к этому делу. Так?

— В общем, да, — не сразу сознался Голубков.

— Поздравляю вас, гражданин соврамши. Да, кстати, а как насчет Маши Свешниковой?

— А что Маша? — несказанно удивился Брюнет, никак не ожидавший захода с такой стороны.

— Она ведь до недавнего времени ходила в содержанках Омельчука?

— В своем отрочестве Маша перебывала в содержанках у половины деловой Москвы! И у одной трети делового Питера! — пренебрежительно фыркнул Виктор Альбертович. — Так вот Жека… Евгений Богданович — он во второй половине!

— А чего так? Неужто мальчиков больше любит? — невинно поинтересовался Петрухин.

— Да потому что он терпеть не может гламурных шалав! — рявкнул Голубков.

— Но тем не менее ребеночка он ей заделал.

— Да откуда у вас такие сведения?!

— Мы своих источников не сдаем!

— Говно у вас, а не источники! Мой вам совет: поинтересуйтесь при случае фамилией дитяти Свешниковой. Не удивлюсь, что таковой окажется Тигунов. Как минимум, отчество будет Павловна. Или Палыч.

— Ху ис Тигунов?

— Павел Андреевич Тигунов. Шеф международного департамента в Минспорттуризме. Очень серьезный человек. Некогда имел, а может — имеет до сих пор, серьезные подвязки с «тамбовскими»… Правда, бабник. Ну да все мы… хм… не без греха… По слухам, именно этот старый конь пропахал Свешникову. И, как вы выражаетесь, «заделал» ей ребеночка.

— Хорошо, Витя, мы поинтересуемся. Обещаю.

— Вот и добре. Только не перестарайтесь. Потому как «многие знания — многия печали», — слегка подуспокоился Брюнет.

Он перестал, наконец, расхаживать по кабинету и бухнулся в начальственное кресло:

— Да, а пока один из вас станет «интересоваться», ко второму у меня будет серьезное поручение.

— У-у-у! Начинается!

Стоически проигнорировав петрухинское «у-у-у», Голубков продолжил:

— В пятницу нужно сопроводить нашего юрисконсульта на Вологодчину. На историческую, так сказать, родину «Интеграла».

— Час от часу не легче! Слыхал, Купчина? Оказывается, все ранее поведанное было не более чем прелюдией! Просто наш с тобой босс издали заходит.

— Борисыч!

— Я!

— Ты не борзей, а? Все ж таки пока я в этих стенах банкую, а не…

— Понял. Ты начальник, а мы — так. Приношу свои извинения. Был неправ. Вспылил. И все такое… Но я обратно не догнал: ты же только что сознался, что «Интеграл» при сложившихся раскладах вроде как не при делах.

— А это совершенно иная история, к убийству Червеня касательства не имеющая. Просто Яна Викторовна должна получить там один важный документ. И мне очень не хочется отправлять ее туда одну, без охраны.

— А то у тебя в подчинении без нас быков недостает? — Дмитрий интонационно дал понять, что вообще-то они с напарником нанимались в «Магистраль» отнюдь не в качестве телохранителей.