— Ты о чем?

— Одних за сомнительную помощь следствию часами одаривают. А других за отчетливую, не побоюсь этого слова, гражданскую позицию — чертями чертя́т почем зря.

— Не стенай. Даю слово, что, если с твоей авантюрой у нас хоть что-то выгорит, будет тебе благодарность.

— Надеюсь, объемом не ниже 0,7-ми?

— Там поглядим. Все, пошли, прошвырнемся по офисам. Возьму такой грех на душу. Тем более что — одним больше, одним меньше…

— Угу. Уходя, он поступил благородно: на себя взял грех, а ее оставил всего лишь с ребенком, — хмыкнул Петрухин, поднимаясь.

И они отправились «швыряться» по офисам.

В коем занятии весьма преуспели…

Второй раз по ходу нашего повествования нетерпеливо забегая вперед, поведаем, что на искомую запись они наткнулись ровно через полтора, без нескольких копеечек-минут, часа. Так что, кабы предлагавший пари Дмитрий и в самом деле взялся за эту работу в одиночку, таковой спор он, похоже, выиграл.

Впрочем, не суть принципиально: с какой крейсерской скоростью был достигнут результат — три посещенных офиса в час или, допустим, три с половиной? В данном случае много любопытнее другое: в процессе своих поисков сыскари посетили в том числе расположенный на углу двух «Ч» (Чайковского и Чернышевского) легендарный питерский кафетерий «Колобок». Который окучили достаточно быстро и ушли несолоно хлебавши — как в прямом, так и в переносном смысле.

Но вот если бы они задержались там на пару чашек кофе, да устроились бы в непосредственной близости от двух мирно беседующих разновозрастных мужиков, да по-оперски чуткими слуховыми рецепторами выдернули бы из семантики мужицкой речи несколько раз отчетливо прозвучавшую фамилию Грибков — кто знает, возможно, дальнейшие события покатились совершенно под иную горку.

Ну да, как некогда высказался классик: «Если бы Иван Грозный вместо Казани взял Лиссабон, в Португалии сейчас люди жили несколько иначе».

— Еще раз повторяю: в мясо калечить не нужно. Немножечко попинали, и — всё. Клиент хилый, как бы ненароком не загнулся.

— Сделаем. Ва-аще без проблем! — под завязку набитым беляшом ртом подтвердил Гиря.

— Сегодня он вернется домой после девяти вечера. Исходя из чего…

— А если раньше?

— Я сказал ПОСЛЕ девяти!

— Ну хорошо, — поспешил завернуть сомнения обратно Гиря. — Девять так девять. Нормальное время.

— Заберете у него только мобилу! Все остальное — деньги, часы, что там еще? — должно остаться при нем. Ясно?

— Ясно, — нехотя подтвердил Гиря.

— Только очень тебя прошу, поаккуратнее! Рожу свою перед ним не светани.

— Да Пинцет с этим задохликом и сам одним мизинцем справится.

— Что за погоняло такое идиотское?

— Так ведь Геша — он полтора года на медицинском учился.

— А почему недоучился?

— Отчислили. За неуспеваемость. И за торчки.

— Хм… Ну и кадры ты себе подбираешь.

— А чё? Нормальный такой, прикольный чувак.

— Смотри, как бы он в самый неподходящий момент тебя того… не приколол. В противном случае… — Шмаков вздохнул. — Ладно, я тебе не мама, не мне тебя учить.

Учить Гирю и в самом деле не стоило. Хотя бы потому, что поздно. Да и не в коня корм. К своим двадцати восьми годам Гиря был человеком с богатой криминальной биографией, имел за сутулыми плечами две условных судимости, с десяток административных взысканий и бесчисленное количество приводов.