А вот с этнографическими наблюдениями не задалось. Людей мы не встретили. Совсем. Так уж вышло, что здешние места, после опустошительной войны и эпидемий не были заново заселены. Южные районы, богатые хлебом, развились быстро, а здесь человечество, после недолгой агонии, окончательно освободило место зверям.

Очень может быть, что какие то люди, в единичных экземплярах или семьями, тут всё же проживали, вот только найти их мы не смогли. А сами они не горели желанием с нами общаться. И то сказать, что должен подумать изрядно одичавший человек при виде грозно рычащей железной машины? Правильно, даже если вдруг поймёт, что это такое, постарается держаться подальше.

Даже Стас, регулярно прочёсывавший местные леса на предмет дичи, никаких следов присутствия людей не встретил. Были руины городов и посёлков, но их почти полностью затянуло лесом, были деревни, построенные уже после войны, но они заброшены, а некоторые дома сожжены. Недавно разгромленные феодалы, что теперь ушли на юг, проживали значительно южнее этого места, километров сто двести.

Сразу за мостом устроили привал, сегодня уже никуда не поедем, руины небольшого посёлка сохранились неплохо, пара зданий обещала наличие крыши над головой. Странно, но такое непритязательное жильё оказалось куда более долговечным, чем городские небоскрёбы, что поголовно обрушились, превратив города в подобие горных массивов.

Из обломков кирпичей быстро сложили очаг, над которым поставили котелок с водой. Стас немедленно подхватил винтовку и отправился на «разведку». Сказать по правде, дичь уже здорово надоела. Мясо не успевали съедать (несмотря на старания Ошибки, который ел за четверых), приходилось коптить и засаливать, на что уходило время. Сухпаёк, что мы взяли с собой, оставался почти не тронутым, за исключением галет и сухарей. Вот и теперь, спустя час после остановки в лесу раздался выстрел, а минут через двадцать появился довольный Стас, который тащил на плече тушу молодого кабанчика.

– Даже стыдно прицелом пользоваться, – заявил он. – Дичь непуганая, сама под ноги выскакивает.

– Тебе не надоело? – усталым голосом спросил я, в самом деле, весь день в дороге, вроде, ничего не делаешь, а устаёшь смертельно. – Куда нам столько мяса?

– Мяса много не бывает, – заявил охотник, вынимая нож. – Сейчас обдеру, а там уже сами решайте.

Решать было нечего, на ужин полагалась тушёная картошка с мясом, где картошки (её мы экономили) было меньше, чем мяса. Туда пошла вчерашняя оленина, а куда девать кабана лично мне было непонятно. Надо было у командования просить машину рефрижератор. Ладно, не выбрасывать же, будет жаркое на десерт.

Котелок весело булькал, мы располагались на ночлег, сооружая «кровати» из хвойных веток. Осень вступала в свои права, деревья постепенно оголялись, скоро и видимость в лесу возрастёт. А вместе с тем укорачивался и световой день, вот и сейчас, хотя время было детским, уже сгущались сумерки, ужинать будем в полной темноте.

Приютивший нас домик не имел целых окон, зато обладал мощной крышей, а ночной холод можно и пережить, учитывая наличие тёплых спальных мешков.

Некоторое время сидели молча, на импровизированном столе стояла водка (только сейчас нашёл в запасах такое диво, водка в консервных банках, специально для похода), а в запечатанной пачке дожидались своего часа галеты. Котелок весело булькал, источая вокруг себя отменный мясной аромат, да ещё слышалось потрескивание кабаньей шкуры, которую Стас обдирал ножом в соседней комнате.

– Вы бы пока наливали, – сказал он, кряхтя от усилия, шкура поддавалась плохо.

– Рано ещё, – сказал я, но тут же замолчал.

Дэн сделал предупредительный жест и положил руку на дробовик.