Фокин взял трубку и с третьей попытки вызвонил местного врача. Велел ему захватить всё, что требуется для забора анализа и бегом бежать в административное здание. Потом снова позвонил, на этот раз некой Валентине Семёновне, которую тоже позвал на беседу. На мой вопросительный взгляд он ответил:

– Учительница, одна из лучших, историю и географию преподаёт.

– А она зачем?

– Есть мнение, что у тебя вопросы будут. Тебе ведь интересно узнать, куда ты попал?

– Само собой, только я бы и подождать мог, у вас наверно других дел хватает.

– Дел хватает, – согласился Фокин. – Вот только не каждый день люди из прошлого к нам приходят. Да ещё грамотные. У нас вообще людей не хватает катастрофически, а грамотных и подавно. Мы, я и Феликс Петрович, просветим насчёт государственного устройства, а Валентина Семёновна расскажет, как к такому пришли.

Я молча отхлебнул чай. А ведь чай. Кажется, китайский. Не самый лучший, но чай. А до Китая отсюда…

Скоро прибыли все нужные люди. Врач оказался полноватым мужиком лет сорока, совершенно седой и с опухшим лицом. При этом он, впрочем, был весьма бодрым и разговорчивым. Называть его предложил Климом, просто Клим, без отчества. Немедленно раскрыв саквояж, он извлёк блестящую стальную коробку, а уже из неё достал стерильный шприц, старого образца, стеклянный, вату и пузырёк спирта.

– Закатай рукав, – велел он, теперь кулаком поработай.

Пока врач высасывал из меня кровь старинного вида стеклянным шприцем, Валентина Семёновна присела поближе и приготовилась рассказывать. Это была высокая худая женщина с длинными чёрными волосами, заплетёнными в косу, как и положено в огромных очках, не очень, правда, мощных. Лет ей было от сорока пяти до пятидесяти, но, как ни странно, кое какую привлекательность сохранила. Одета в тёмно синее платье из плотной ткани, а на плечи наброшен серый пиджак. Из под платья торчат голые коленки. Косметики и украшений нет совсем, даже серьги не носит.

– Мне уже сказали, что у вас произошло, признаюсь, верится в такое с трудом, но вам явно нужна помощь, – голос был приятный, если бы я был её учеником, слушал бы каждое слово. – Думаю, будет лучше, если бы вы задавали вопросы, а мы на них отвечали.

– Хорошо, – согласился я, – политинформация не помешает, начнём с простого: какой сейчас год?

– Вас, я думаю, интересует дата от Рождества Христова? – уточнила Валентина Семёновна. – Две тысячи сто восемьдесят второй, тринадцатое мая.

– А вы считаете от конца всего? – уточнил я.

– Именно так, в две тысячи двадцать четвёртом году случился Конец Света. Эта дата куда важнее древнего религиозного праздника, решено было считать от неё.

– А как выглядел БП?

– Простите?

– Конец Света, – поправился я, вряд ли учительница из будущего знает похабные сокращения. – Что случилось? Война?

– Да, ядерная война, разрушение городов, коммуникаций, части заводов, мостов, дорог, словом, всего, что делает человеческое общество цивилизованным.

– А кто победил? – спросил я, но тут же поправился, – вернее, кто с кем воевал?

– А вот тут было непонятно, конфликт изначально был между нашей страной и блоком НАТО, вот только очень быстро случилось так, что в войну эту были втянуты почти все страны мира. Война была странной, страдали не столько военные, сколько гражданские объекты.

– Это всегда так, – я равнодушно пожал плечами. – А чем кончилось?

– Кончилось тем, что человечество откатилось в каменный век, – ответил за учительницу Феликс.

– Не в каменный век, разумеется, поправила она, – в Средневековье с некоторыми отличиями.