– Неслабо, – удивлённо произнёс я, в моём понимании возможности ядерного оружия были куда скромнее.

– Больше всего досталось Китаю и Индии, – продолжила учительница. – Там потери населения составили примерно девяносто пять процентов.

– А Китай с Индией на чьей стороне были? – спросил я, снова удивившись.

– В том то и дело, что ни на чьей, если только в процессе успели подключиться к одной из сторон конфликта, или имели какое то тайное соглашение. Но удар, нанесённый по ним, был чудовищным. Ядерным оружием никто не ограничивался, в ход пошли химия и боевые штаммы, в том числе самые примитивные, вроде бубонной чумы. Вакцинация легко решила бы проблему, да только системы здравоохранения уже не осталось. Тех, кто выжил после такого, добил голод, поскольку разрушенная инфраструктура не могла прокормить даже такое количество.

– Просто там население большое, – уверенно сказал Феликс. – Было большое.

– Именно, – Валентина Семёновна уверенно кивнула. – Уже потом, когда мы узнали о целях войны, всё встало на свои места.

– И что это были за цели?

– А вы не догадываетесь? – она невесело усмехнулась. – Разрушение мира. Те, кто решал судьбы мира, те, кто работал на них, те, кто их (именно их) защищал, не пострадали. Более того, как оказалось, вся война была гнусным договорняком между сильными мира сего. Возможно, те, кто вёл войну, водил самолёты, нацеливал ракеты, высаживался на вражеской территории, – все они верили, что защищают Родину. Вот только президенты, министры, депутаты, генералы и полковники, а также просто большие люди избежали общей участи.

– Они всё это и устроили, – скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал я.

– Планы такие имелись давно, что именно послужило спусковым крючком, нам неведомо. Но вся элита, по крайней мере, западная, исчезла прямо перед войной. Исчезли и многие специалисты, инженеры, учёные, деятели искусства. Масса научных лабораторий также была закрыта, а оборудование и сотрудники исчезли в неизвестном направлении.

Я потихоньку начинал складывать в голове пазл мироустройства.

– Были и другие странности, например, при бомбардировках, уничтожавших в первую очередь города, не пострадали месторождения ценных ресурсов, добывающие предприятия, некоторые порты. Это говорило о том, что кому то они пока нужны.

– И когда же стало ясно, что произошло на самом деле?

– Примерно через год. Зима тогда была неожиданно холодной, не ядерный апокалипсис с ледниковым периодом, просто очень холодная и долгая зима. Холод и голод убили многих. На руинах бывшей России бродили последние отряды солдат, что так и не добрались до врага, они мародёрствовали, грабили, убивали. А ещё сражались между собой, от прежнего мира осталось много оружия. Артиллерия, вертолёты, танки. Враг далеко, до него не добраться, да и не было уже настоящего врага, США и Европа точно так же лежали в руинах, разве что положение выживших облегчалось более тёплым климатом. До врага не добраться, а сосед – вот он, у него есть то, чего нет у тебя. Началась гражданская война. На территории России образовалось полтора десятка правительств, каждое из которых объявляло себя единственно законным. Первым делом каждый новый президент отправлялся нагибать соседей. Лет через десять таких войн наступила окончательная деградация. Войны сошли на нет, просто закончились запасы снарядов и патронов, закончилось горючее для танков, да и люди, собственно, закончились. Оставшееся к две тысячи тридцать пятому году население России оценивалось в три четыре миллиона человек. Не стало еды, и некому было её производить, начались болезни, мор, людоедство.