— Придет черед и до Дёмки. Я для него иное задумал.

— Поделись, — Галущак наполнил стаканы.

Они выпили и Анкундинов продолжил:

— Думаю я, Сёма, Дёмку-то к тебе в полицию определить.

— Чего? Ты в уме ли, Осип? На кой он там нужен?

— А ты далее слухай, а не перебивай. Дёмка он совет, то всякому видно. А мы с тобой из него полицая сделаем.

— Так не пойдет он служить в полицию, Осип.

— Не токмо пойдёт, но и приговоры сполнять станет. Партизан будет к стенке ставить.

— Нет. Не станет того Дёмка делать. Помрет, но не станет. Он не трусливого десятка.

— Я знаю, Сёма. Но сестрицу мы его возьмем в оборот и предложим выбор.

— Какой?

— Есть у меня одна штука, что поможет сестрицу Фофанова в гестапо сдать. А девка она хоть и молодая, но уже в соку. Знаешь, через что её там пропустят?

— Как не знать.

— Вот этим мы Фофанова и прижмем. Будет по-нашему делать. Я ему такую жизнь устрою, что сам в петлю полезет. А ты, коли станешь помогать, то помогу тебе девку Рюхинскую получить. Можешь даже и не жениться на ней. Так поиграешь, пока не надоест.

— Дело!

— Ты, Сёма, не уразумел еще, что мы при новой власти сможем? Да вся Вареневка нашей будет. Вот где держать станем.

— Ты коней не гони, Осип, — сказал на это Галущак. — Немцы не просто так Воскобойника обхаживают. Хотят по-доброму чтобы все было. Нам здесь, как в соседнем уезде развернутся не дадут.

— Я все понимаю. Но мы лбом стену прошибать не станем. Все по-хитрому сделаем.

****

В хату к Демьяну Фофанову постучались ночью.

Демьян поднялся с кровати.

«Кого еще несет в такую пору?»

Выглянул в окно. Там стоял молодой парень Паша Рюхин. Он сделал знак, чтобы Демьян впустил его.

Фофанов двери открыл.

— Ты чего в такой час?

— А с того, что не стоит, чтобы нас вместе видели, Демьян.

Рюхин высокий и крепкий парень 23 лет сбил снег с шапки и воротника полушубка.

— Погода стоит — лучше не надо. Собаку никто из дома не выгонит. И темень какая.

— Проходи в дом. Да полушубок с валенками скинь. У нас тепло. Я печку хорошо натопил.

Проснулась мать Демьяна:

— Чего там такое, сынок?

— Все хорошо, мама. Это гость ко мне.

— Гость? В такой час?

— Ты нам не мешай, мама. Спи.

Рюхин вошел в дом. Демьян пригласил его за стол.

— Чего пришел?

— По важному делу, Демьян.

— Какие ныне дела, Паша?

— А такие. Самые важные дела. Слыхал, что в городе подполье провалилось?

— Слыхал, и что?

— А то, что и нам пора за дело приниматься.

— Какое дело? — насторожился Демьян.

— Ты что, Демьян? Или мне не веришь? Я понимаю, что время тревожное. Но мне-то ты должен верить.

— Паша, ты не забыл, кто был мой отец?

— Нет. Но и ты не забыл кто я? И я знаю кто ты. И мы с тобой с этой властью Анкудиновых и Галущаков не смиримся. Я вот чего тебе принес.

Рюхин достал из кармана брюк лист бумаги.

— Читай.

Фофанов развернул лист и прочитал:

«6 декабря 1941 года войска нашего западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в контрнаступление против его фланговых группировок. В результате начатого наступления обе группировки разбиты и поспешно отходят, бросая технику, вооружение и неся огромные потери…».