— Что это? — он поднял глаза на Рюхина.

— Правда, Дёмьян. Правда про которую немцы ничего нам не говорят. Боятся. Скоро сюда снова придет Красная Армия. Ты понимаешь?

— Откуда у тебя это? Отпечатанные листовки! Откуда?

— Из города привез.

— Одну?

— Около десяти штук.

— Но где ты их достал?

— Верный человек передал.

— Ты хоть понимаешь, Паша, что если тебя с этим возьмут, то Галущак тебя к стенке поставит!

— Я все спрятал в снегу в коробке жестяной.

— У дома своего?

— Что я совсем дурак? Место надежное. Даже если и найдет кто, на меня не подумают.

— На нас с тобой именно и подумают, Паша. Если это на стол Галущаку ляжет, то он первым делом ко мне пойдет!

— Ты стал бояться, Демьян?

— Не в том дело, Паша. Но себя и мать я подставлять не хочу.

— И что ты предлагаешь? Сидеть и ждать?

— А что предлагаешь ты?

— Восстановить подполье для начала.

— И как ты предлагаешь это сделать? За нами следят. Особенно я на контроле у Галущака. И сам подумай, кто за нами здесь пойдет? Большая часть жителей села довольны новой властью.

— Я иное предлагаю, Демьян. Стоит попробовать наладить связь с партизанами.

— Где их искать?

— В лесах есть разрозненные малые группы. И они рано или поздно сложатся в отряд. А если так сидеть, что будет, когда наши вернутся? А если под Москвой немцев разбили, то через месяца два наши уже будут здесь!

— Не думаю, что так скоро, Паша.

— Нам стоит начинать борьбу, Демьян. И мне отступать далее некуда. Галущак на мою сестру нацелился. Рвется ко мне в родственники.

— Увози её в город.

— В Локоть? Но у меня там нет никого.

— Я дам тебе адрес. Не медли. Галущак тянуть не станет. Завтра же с первым, кто поедет в Локоть торговать, бери сестру и давай с ним.

— Не даст мне Галущак того сделать. Коли посажу сестру на телегу, то полицаи сразу Галущаку и доложат. Они нас в леске перехватят. Если в селе Галущак еще боится открыто действовать, то что будет в лесу? Сам подумай.

— Возможно, ты прав.

— Но нам нужно действовать. Нам с тобой.

— Что предлагаешь?

— Начнем с листовок.

— Ты сошел с ума?

— Я сегодня ночью могу развесить. Наши должны знать, что немцев под Москвой громят!

— Паша!

— Да ты не бойся Демьян. Далеко от твоего дома развешу…

* * *

Локоть.

Управление полиции.

Декабрь, 1941 года.

Начальник полиции Локотского самоуправления Иван Третьяк думал о перспективности работы с двумя активистами, на которых донес Галущак из Вареневки. При всех своих недостатках Галущак смог верно выделить из общей массы крестьян тех, кто враждебно относится к новой власти. И эти двое наверняка станут искать пути для помощи советам. Сейчас у них нет таких возможностей, но кто знает, когда они появятся и когда они определятся с методами борьбы. И у Третьяка возник план. А если подтолкнуть их к действиям?

Он вызывал следователя Лисовина.

— Прошу вас, Игнат Пантелеевич. Проходите. Располагайтесь. Ибо разговор нам предстоит долгий.

Лисовин был уверен, что вызвали его из-за недавнего конфликта с несколькими новоиспеченными с полицейскими дознавателями.

— На меня поступила жалоба, Иван Петрович? — спросил он. — Я так и знал, что они станут жаловаться.