Кирилл молча вышел из кабинета, отец последовал за ним.

Я  поднялся  с  кресла,  но  Заал  остался  сидеть,  не  двигаясь,  опершись  локтями  на

колени и опустив голову. Протянув руку, я положил ладонь ему на плечо и произнес:

— Возможно, сейчас это трудно, но со временем все наладится.

Заал поднял голову, убирая с лица длинные волосы.

— Я чувствую ярость, Лука. Она течет во мне весь день и всю ночь. Моя голова в

полном  раздрае;  лица  и  образы  из  воспоминаний  не  дают  мне  спать  по  ночам.  Но  хуже

всего то, что каждый раз, когда я думаю о своей фамилии, о наследии моей семьи, я вижу

их всех мертвыми у стены дома. Я вижу реку крови, вытекающую из-под них, когда меня

тащат прочь, кричащего о моей семье, — Заал глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Я

не могу жить с этими воспоминаниями, став Лидером. Все Коставы умерли, но не я. Клану

тоже пора умереть. — Заал поднялся на ноги и положил руку мне на плечо. — Я — твой

брат. В этом я уверен. И я буду на твоей стороне, когда ты станешь Паханом, как и сейчас, пока ты князь. Я буду чтить эту семью, которая спасла мне жизнь, которая приняла меня и

дала мне Талию, и я оставлю прошлое в прошлом.

Его рука опустилась, и он повернулся, чтобы уйти, но в этот момент он оглянулся и

добавил:

—  Анри  всегда  был  истинным  лидером  из  нас  обоих;  ты  знал  его,  поэтому  я

подозреваю,  что  ты  тоже  это  видел.  И  это  не  трусость  заставляет  меня  отказаться  от

титула  Лидера  Коставы,  а  принятие  человека,  в  которого  меня  превратил  Джахуа.  —

Зеленые глаза Заала встретились с моими. — Мы оба уже не те мальчики, какими были, когда наши люди знали нас. Мы фрики, Лука. Уроды.

Заал вышел из кабинета, а я присел на стол. Провел рукой по волосам как раз в тот

момент,  когда  дверь  со  скрипом  открылась.  Подняв  глаза,  я  не  мог  сдержать  улыбку, когда  моя  Киса  остановилась  в  дверях,  ее  длинное  плотно  облегающее  черное  платье

демонстрировало округлившейся живот.

Склонив  голову  набок,  я  улыбнулся  своей  жене,  получив  в  ответ  ослепительную

улыбку.  Киса  закрыла  дверь  и  подошла  ко  мне.  Мои  руки  немедленно  потянулись  к  ее

бедрам,  и  я  притянул  ее  ближе  к  своей  груди.  Киса  провела  руками  по  моим  волосам  и

поцеловала меня в лоб. Отступив, она сказала:

— Мой папа говорит о тебе там, снаружи. Ты определенно порадовал его на встрече.

Обняв Кису за талию, я приподнял свою голову, чтобы она поцеловала меня. Киса, не колеблясь,  прижалась ко мне. Подняв руку, я запустил ее в  волосы жены и притянул

еще ближе. Киса ахнула, и я прошептал:

— Я люблю тебя, solnyshko (прим. пер. — солнышко).

— А я тебя, — ответила Киса. — Ты счастливее, lyubov moya (прим. пер. — любовь

моя). Ты счастлив.

Кивнув, я произнес:

—  Из-за  тебя.  Потому  что  ты  приняла  меня  таким,  какой  я  есть.  —  Я  прижался

губами к костяшкам ее тыльной стороны ладони и поцеловал выпуклый живот.