Я перевернулась, положила подушку под голову и закрыла глаза. Когда он вернулся из ванной, я просто лежала и дышала так, будто спала. Он немного постоял около кровати, вероятно, желая оказаться в какой-нибудь другой спальне, затем опустился на свою сторону. Пространство между нами только что стало больше, чем когда-либо, и все совершенно изменилось

     Чем больше я думала об этом, тем труднее мне было понять ситуацию.

     Класс!

Глава 7

     Я уставилась на то, как падал тяжелый, золотой, поздний солнечный свет через окно, моя спина находилась напротив Грейвса. Ни один из нас не залез под одеяло, и мне было ненавистно то чувство, когда спишь в джинсах. Вся одежда скручивается и съезжает, и в итоге у вас такое ощущение, будто вы спите на гвоздях.

     Я лежала, мягко дыша, на кровати. Солнечный свет замерцал, когда за окном переместилась тень. Послышался слабый звук, когда кто-то царапает окно, и я напрягла мышцу за мышцей.

     Тень снова подпрыгнула, и я встала, даже мои локти скрипели от истощения. Грейвс пробормотал что-то и переместился около меня, а фигура в окне застыла. Золотой свет лился мимо нее, и все, что я могла видеть, так это неясные очертания, отраженные на голубом ковре.

     Я захватила складной нож с симпатичного ночного столика, размером с почтовую марку, при этом случайно скинула лампу. Она с грохотом упала, Грейвс сел и выругался; тень исчезла с заключительным царапающим звуком. Я выпрыгнула из кровати, складной нож свободно открылся, и я уже была между кроватью и окном. Я не сразу поняла, что дергала окно. Оно открылось, хотя мне, наверное, не стоило туда заглядывать.

     — Какого черта... — сказал Грейвс невнятным, сонным голосом.

     Я схватилась за оконный переплет и открыла окно, складной нож почти выскользнул из моих потных пальцев. В комнату ворвался солнечный свет прохладного весеннего дня, сад был испещрен новыми росточками старых тернистых кустарников. Спустя некоторое время на них расцветут розы, и если я все еще буду здесь, то будет неплохо в ясный день открыть окно и впустить их аромат.

     Вместо этого я вдохнула, втягивая прохладный воздух. Трава, солнечный свет, острота мягкого дождя, который прошёл вчера ночью, и предчувствие большего количества осадков, аромат земли, просыпающейся после длительной дремоты. Мне следовало убрать пальцы левой руки от маминого медальона: цепочка проделывала странные вещи, потому что она скрутилась, пока я пребывала в полудрёме, и защелка застряла в медальоне. Он был теплым, не ледяным, как когда что-то опасное появлялось рядом, и я задалась вопросом: когда папа носил медальон, он тоже нагревался или становился ледяным?

     Я также уловила запах теплых яблочных пряностей, и отметки клыков на моем левом запястье выдали пульсирующую вспышку тепла.

     Ох.

     — Кто здесь? — прошептала я, пытаясь осмотреть всё и сразу.

     — Какого чёрта ты делаешь? — голос Грейвса почти сломался. Он встал с кровати, и мне показалось, будто я что-то увидела в мерцающем свете сада — отражение — будто тень стены стала темнее. В окнах никого не было видно. Конечно, в Школе мы с Анной были единственными светочами.

     Где она спит? Я действительно хочу это знать?

     Я стояла в потоке солнечного света и чувствовала холод. Оживленный, наполненный ароматом зелени ветер сдул запах пряных яблок. Жемчужины воды искрились в саде, каждая из них отлично размещалась.

     Я опустила складной нож. Кристоф? Я открыла было рот, чтобы произнести его имя, но снова закрыла.