Очнулся от голосов под дверью, когда за окном уже начало темнеть.

— Ну, что наш спящий красавец, все страдает?

Боже, какие люди пожаловали… Сам генерал Веверс приехал по мою душу. Не расслышал, что ему тихо ответила Алька, но ответ ее отца не заставил себя ждать.

— Да нечего его жалеть, Аля! Он здоров, как бык, а все его страдания надуманные, высосанные из пальца. Надо было вам с Коростылевым стащить его с кровати и пинками отправить на пробежку, чтобы дурью не маялся!

Нет, ну надо же, какая сволочь бесчувственная, а?!! Пинками меня с кровати! В кои-то веки Витя чуть расслабился, и тут же КГБ подвалило со своими гестаповскими методами! Я возмущенно распахнул глаза и снова прикрыл их, увидев, как генерал без стука ворвался в мою комнату, предварительно отправив дочь разогревать ужин.

— И долго ты еще здесь валяться собрался?

Я нахально молчу и продолжаю делать вид, что сплю. Но с Имантом этот номер не проходит.

— Если ты сейчас же не откроешь глаза, я принесу ведро воды из ванной и устрою тебе холодную побудку!

Этот гад точно может. У прибалтийского фашиста рука не дрогнет! Недовольно открываю глаза.

— Чего надо?

— Я сейчас тебе дам «чего надо»! Выпорю и не посмотрю на почтенный возраст. Почему мне Люда в слезах звонит, а?

— Не знаю, я вчера вечером с ней разговаривал.

— Значит, так разговаривал, что жена назад в Москву собралась!

Я растерянно сажусь на кровати. Да нет, мы же вполне нормально с мамой вчера поговорили, я старался, как мог, изображая из себя бодрячка. Но видимо, мамино сердце не обманешь. Или же… Имант меня просто на понт берет. Знает, гад, все мои слабые места. Веверс берет стул и усаживается рядом.

— Виктор, хочу тебе сказать, что ты слабак и дезертир.

— Это с чего дезертир-то? — «слабака» я пропускаю мимо ушей, понятно, что развод чистой воды. А вот «дезертир» — это уже обидно…

— Потому что спрятался в своей скорлупе в самый ответственный момент. Я тут ночами не сплю, в одиночку спасаю страну и людей, а ты, негодяй, сдался, жалеть себя вздумал!

— Да не жалею я себя! Просто за@бался так, что сил никаких нет — ни на песни, ни на пляски.

Я кинул Веверсу блокнот, где безуспешно пытался переделать слова «Шоу маст гоу она». Ага, попробуй спеть про «Новая боль в сердце — новый неудачный роман». У Фредди было 4 октавы в запасе, а у меня что?

— Тишины хочу, понимаешь? И покоя.

— А думаешь, я не хочу?! — Веверс кинул обратно мне блокнот — Думаешь, я не за@бался?! Я бы сейчас тоже с удовольствием с Людой по песчаным дюнам побродил. А мне приходится в Москве срочными делами заниматься. Сегодня вот на расширенном совещании в Министерстве авиации полдня провел. Ты помнишь, что у нас одиннадцатого числа жуткая авиакатастрофа намечалась под Днепродзержинском? Забыл уже? А я вот представь себе помню. А 29-го еще и ТУ — 124 под Кирсаново рухнет. И все это сейчас на мне одном.

Точно… у нас же скоро столкновение двух ТУ-134 будет по вине диспетчеров. 178 погибших, включая всю команду Пахтакор. И потом под Кирсаново 69 жертв, но там кажется какая-то техническая неисправность. Стыдно-то как, я совсем с Вериными похоронами об этом забыл.

— Ну, хорошо, Имант… а я-то чем тебе сейчас помочь могу? Хочешь, позвоню в аэропорт, скажу, что один из самолетов заминирован.

— А что это решит? — махнул рукой генерал — Спасешь один самолет, диспетчеры тут же другой угробят.