— Дженкс, — сказала я, чувствуя, как забирается под одеяло ветер, — Кери оставила те чары для уменьшения роста, которые сделала для Айви?

Я посмотрела на Пирса, а Дженкс запрыгал в солнечных лучах вверх и вниз, как катушка йо-йо.

— Ни за что! — завизжал он. — Ты опять хочешь стать маленькой?

Подтянув одеяло потуже, я кивнула.

— Это необходимо, Дженкс. Только чтобы подобраться поближе, а там я его расплету. Это демонское проклятие, от него детекторы чар не срабатывают. Пирс нас поднесет поближе в образе Тома Бансена — этот тип работал в ОВ. Дженкс, а ты меня дальше донесешь до Трента по воздуху и — ба-бах! — я отдаю Тренту скульптуру.

— Ба-бах — и ты голая! — воскликнул Дженкс, рассыпая ярко-золотую пыльцу. — На камеры, перед парой тысяч народу.

Не тысячные толпы волновали меня. Дело было в Тренте, и я как от удара вздрогнула от возмущенного взгляда Пирса.

— Это будет в новостях по всей стране, — сказала я, ежась под его взглядом. — Наверное, в вечерние выпуски попадет. А потому у ковена не будет возможности меня убить и засунуть в какую-нибудь дыру. — Я посмотрела на собственные грязные замерзшие ноги, выглядывающие из-под одеяла. — По крайней мере неделю еще, пока не найдут что-нибудь столь же сенсационное, — тихо докончила я.

Ну и ну. Мама умерла бы со стыда. А может, и нет. У нее молодость пришлась на шестидесятые, не что-нибудь. Может, друзей бы позвала.

Пирс все еще ничего не говорил, и как-то я забеспокоилась. Слишком у меня много было мужчин, и сейчас я собиралась выступить голой перед местным телевидением, и ясно, что кадры потом пойдут на всю страну. Но если я буду голой, то меня вряд ли застрелят.

— Тебе это не будет неприятно? — спросила я Пирса, и самой не понравилась моя повышенная интонация.

У него кончики ушей покраснели, он глянул на меня и отвел глаза.

— Напомни мне как-нибудь рассказать тебе про мою тетю Сару, — сказал он глубоким горловым голосом. Я подняла брови, не в силах сдержать удивления, и Пирс резко выдохнул, беря себя в руки.

— План мне кажется превосходным. А оказавшись голой перед всем мирозданием, как ты будешь возвращать статуэтку Каламаку?

— Я думала, не можешь ли ты мне ее бросить? — сказала я неуверенно, и Пирс засмеялся.

Глава тридцать четвертая

Не нравится мне быть маленькой. И я ведь стала просто маленькой, не превратилась в пикси. В отличие от Дженкса, я не могла бы ничего сделать, если бы Пирс споткнулся, кроме как схватиться за шелковую ткань его жилета и надеяться, что он меня не раздавит, когда плюхнется. Если быть маленькой в саду неприятно, то на улицах Цинциннати — это ужас. Все громкое, большое и тяжелое. Я честно не понимала, как у Дженкса получается выживать. Единственное, что было приятного из всего этого пока что — это что я снова стала чистой, по-настоящему чистой. И плевать мне, стану ли я снова волосатой.

Дженкс остался со мной, когда Пирс забежал в церковь за проклятием уменьшения размера и чем-нибудь маленьким для меня, чтобы мне пока надеть. Я посмотрела на роскошный светло-зеленый шелк, развевающийся у моих босых ног под встречным потоком воздуха. Наверное, платье принадлежит одной из дочерей Дженкса. Я приложила руку к глубокому вырезу — от быстрого шага Пирса на меня напала морская болезнь. На мне не было ни клочка красного, и это меня тревожило.

Дженкс молчал, стоя рядом со мной на плече у Пирса. На нем тоже ничего красного не было — он был одет для работы в свой обычный обтягивающий черный шелк и высокие ботинки на тонкой подошве.