|
Я передам моему господину ваши слова. А сейчас отдайте хробойла, мы вернемся в замок. Я покачал головой. — Сожалею, но это наша добыча. Он выпрямился в седле, сказал гневно: — Почему это? — Я сам сбил ее из лука, — ответил я скромно, но с достоинством. Жерар де Брюс опешил на миг, за его спиной заговорили, он вспыхнул и сказал еще злее: — Это ложь! Хробойла не достать стрелой. — Пари? — предложил я. За моей спиной раздался сытый смех. Жерар де Брюс поколебался, сказал с нажимом: — Никто не смеет охотиться на землях барона де Пусе без его разрешения! — Я готов уплатить штраф, — предложил я миролюбиво, но ощутил себя задетым. Только что «хробойла не достать стрелой», а сейчас делает вид, что попасть в него проще, чем в привязанную утку. — Просто отдайте хробойла, — отрезал Жерар де Брюс. — Извинения, думаю, будет достаточно. Гунтер засопел, Зигфрид уже хрипит от ярости, хватается то за рукоять меча, то щупает топор. — Нет, — ответил я, — хробойл — наша добыча. — Но ваша земля осталась за холмом! Я выдвинул нижнюю челюсть, подражая Ланселоту, и сообщил все еще вежливо и внятно, что должно звучать особенно оскорбительно для тех, кто понимает: — Однако воздушное пространство общее. Кроме того, этот хробойл рассматривал именно наш замок. За его спиной задвигались всадники, трое наклонили в нашу сторону пики, остальные взялись за рукояти мечей и топоров. Жерар де Брюс сказал громче, лицо перекосилось гневом, ноздри раздулись и задергались: — Но это наша земля!.. И все, что попадает на эту землю, принадлежит моему господину. За его спиной кроме двух всадников, что прискакали первыми, появлялись еще и еще люди, а стук копыт доносился снова и снова. Они выстроились в линию, восьмеро, все в одинаковых доспехах, все с мечами, боевыми топорами на длинных рукоятях, копьями, а за спинами этой восьмерки нестройной толпой встали еще человек семь-восемь. Жерар де Брюс оскалил зубы в недоброй усмешке. Я тоже выпрямился, опустил ладонь на рукоять меча. Рядом со мной с облегчением вздохнули и вытащили до половины мечи из ножен Гунтер и Зигфрид. — Я — Ричард Длинные Руки, — сказал я громко. — Новый владелец замка Амальфи. Прежнего хозяина отправил в ад вот этим мечом. Дева Мария видит, я желаю жить в мире со всеми соседями, но если кто-то полагает, что его башка тверже, чем была у Галантлара… что ж, могу, как поймут даже лесные жабы под этими деревьями, могу жить не только в мире. Зигфрид и Гунтер встали справа и слева, Зигфрид не слишком близко, чтобы не мешать мне с броском молота. За спинами негромко переговариваются Ульман и Тюрингем, а Хрурт и Рассело молча выдвинулись на края поляны и положили руки на рукояти мечей. Лицо Жерара дрогнуло. Когда я сообщил, что хробойл рассматривал наш замок, он счел меня за одного из людей хозяина, владелец сказал бы «мой замок». Я выпрямился и уже до хруста выдвинул нижнюю челюсть, постарался смотреть надменно и непреклонно. Даже сдвинул брови и попробовал засопеть, как бык перед дракой. Еще бы ногой копнуть землю, да не достану с коня. — Это неправильно, — ответил он все тем же голосом, но не повысил, что само по себе неплохой знак. — Есть законы!.. Ладно, я так и сообщу хозяину. А вам, сэр Ричард, придется ответить на рыцарском суде за нарушение имущественных и земельных прав. Всадники расступились, он дернул повод и, еще больше выпрямив спину, пустил коня обратно в чащу. Зигфрид и Гунтер не промолвили ни слова, а за спиной послышался могучий выдох, явно Ульман. Похоже, здоровяк, несмотря на его рост и силу, не очень любит драться, прямо толстовец, а то и гандиец. — Обалдеть, — сказал я. — Неужели здесь правовое пространство? Рыцарский суд? Гунтер с облегчением проводил взглядом людей барона, тоже не большой любитель драться, хотя драк не избегает, покачал головой: — Ну, как сказать… Рыцарский суд тоже разный. |
