|
Санегерийя звонко чмокнула в щеку, я ощутил под собой груду веток, брезгливо подвигался и заснул снова. Когда раскрыл глаза, солнце уже наполовину высунулось из за края земли. Вся наша верхушка у костра, рыцари проверяют коней: осматривают копыта, бабки, потертости, передвигают ремни, кто то опустился на пень и с зубодробильным вжиканьем мерно водит то чильным камнем по лезвию меча. Искры при каждом движении летят длинные, злые, а от звука ноют не только зубы, но и кости во всем теле. Глава 6 Небо в длинных белых полосах, некоторые пытаются свернуться жгутами, но невидимый ветер растрепывает, остальных вытягивает в струнку. Зато внизу под золотыми лучами солнца трава из зеленой стала золотой, а деревья так и вовсе оранжево красные, пурпурные, багряные. Выглянули красные черепичные крыши, деревня небольшая, но прежде открывающихся домов мы увидели стада тучных коров, овец, поверхность небольшого озера вся закрыта несметным количеством гусей и уток, по берегам козы щиплют траву и, встав на задние копыта, достают нижние ветви деревьев. Смит потер ладони, усы приподнялись, глаза заблестели. — Давненько я не пивал свежего молочка! — И не таскал на сеновал деревенских… — добавил Дилан. Кадфаэль укоризненно вздохнул, а ехавшие впереди три рыцаря вдруг остановили коней и обнажили мечи. Эбергард сразу напрягся, велел строгим голосом: — Дилан, Мейнард — вперед!.. Сэр Смит, оставайтесь с сэром Легольсом. Через пару минут мы увидели, как со стороны ближайшего села в нашу сторону бегут мужчины с топорами в руках, вилами, косами, даже просто кольями. К тройке рыцарей подъехали Дилан и Мейнард, тоже обнажили мечи. Могучие, в блестящем железе с головы до ног, на огромных боевых конях, они выглядят несокрушимыми, даже простые ратники должны дрог нуть при их виде, однако вооруженная толпа перла оса танело, солнце сверкает на обнаженном оружии, я ус лышал крики: — Бей инквизиторов!.. — Руби!.. — Смерть церковникам!… — Убейте всех!.. На лице Эбергарда холодное презрение, я быстро посмотрел по сторонам, по обе стороны дороги глубокие канавы для отвода воды, дальше за селом каменистая местность, и в тот же момент, словно прочитав мои мысли, Эбергард крикнул: — Вперед!.. Не останавливаться. Передняя тройка пустила коней сперва шагом, затем копыта застучали чаще, всадники начали наклоняться к развевающимся гривам. Толпа налетела, как грязная вода. В руках рыцарей засверкали мечи. Мы тоже пустили коней в галоп, передняя пятерка почти не замедлила бег коней, хотя под копытами исчезают вопящие люди. Мы, в основной группе, тоже обнажили оружие и отмахивались от наседающих с боков, пока впереди не открылась чистая дорога. Я оглянулся, позади в лужах крови десятки раненых и раздавленных, остальные в злобе и растерянности потрясают оружием на обочине, посылают проклятия вдогонку. Сэр Смит с брезгливостью стряхивал меч, с блестящего лезвия срывались красные капли. — Что у них за головы… Ведь плашмя же бил! Эбергард спросил с холодным презрением: — Откуда такая слюнявая жалость? — Благородный меч не хотел поганить, — огрызнулся Смит. — Вам проще, сэр Эбергард, у вас не меч, а железка. — Ну ну, — сказал Эбергард предостерегающе, — не задирайтесь, сэр Смит… Сэр Легольс, в следующий раз не выдвигайтесь так опасно. Больно конь у вас резвый. Одно время я опасался, что ринетесь в бой… Сэр Смит хмыкнул и посмотрел на Эбергарда с таким презрением, что у него должна бы вспыхнуть в превратиться в пепел вся шкура. Я оглянулся еще раз, оставшиеся на ногах наклонялись над распростертыми, переворачивали, кого то поднимали. — Непонятно… Видно же, что не было шансов даже остановить нас! — Дураки, — ответил Смит с невыразимым презрением. |
