|
Герои победной войны покидают седла медленно, это не просто приезд, а торжественная церемония, любая спешка неуместна и даже оскорбительна. Едва я приблизился, Ришар и оба герцога сделали движение преклонить колена. Я весело рявкнул: — Нет-нет!.. Это мы и все жители королевства должны преклониться перед доблестными победителями, завоевавшими грозный Гандерсгейм, что грозил полным истреблением всего Сен-Мари!.. Слава героям! Со всех сторон, с балконов дворца и окон раздались радостные вопли: — Героям слава! — Ура! — Да здравствует! — Ура, ура!.. Я обнял Ришара, Ульриха и Готфрида, не делая различий, хотя Готфрид смотрит на меня настороженно и с недоверием, слишком много в моих действиях непонятного. Подошли Митчелл, Будакер и другие рыцари, выказавшие доблесть и отвагу, я обнял их так же сердечно, потом обнимал и поздравлял других, подталкивал в сторону дворца и передавал в объятия других вельмож. Последнему сказал строго и с укором: — Макс, ты чего прячешься?.. Он подошел торопливо, весь застеснявшись и даже порозовев узким удлиненным лицом, все никак не огрубеет, а я с удовольствием посмотрел в его чистые синие глаза и на красиво очерченные губы. Уши тоже удлиненные и заостренные, но не слишком, это он весь удлиненный и заостренный. — Ваше высочество, — сказал он. Я обнял его и шепнул в ухо; — И не вздумай увиливать от общего пира! Видишь, как внимательно рассматривают тебя с балконов девушки? Он жутко покраснел, от пылающих щек краска растеклась по всему лицу, даже на лоб и щеки, а от кончиков ушей можно зажигать свечи. — Ваше высочество, — сказал он с упреком. — Садись ко мне поближе, — сказал я строго. — Вообще-то я сам прослежу. — Ваше высочество, — повторил он совсем жалобно. Уловив мой кивок, приблизился сэр Жерар, даже сейчас угрюмый и молчаливый, до предела сдержанный и расчетливый в каждом жесте и слове. Я кивнул на Макса. — Этого, — сказал я строго, — хоть связанным и на цепи, но на пир доставить! Надеюсь, у вас уже есть список приглашенных? Сэр Жерар проговорил сдержанно: — Да… но… вы еще не просмотрели, кого вы по своей бесконечной милости изволите… — Список на стол, — велел я, — просмотрю и подпишу. Хотя какой список? Всех военачальников, кто вернулся из Гандерсгейма! Без разделения на благородных и не совсем. Он спросил тихонько: — А новых? — И новых, — сказал сердито. — Вы что же, думаете, стальграф и рейнграф, что спасли Геннегау от пиратов, менее достойны почетных мест на пиру? К тому же Турнедо — теперь часть нашего королевства. Он спросил тихо: — Какого? Я посмотрел на него строго. — Нашего, сэр Жерар. Нашего. Он наклонил голову, избегая моего пронизывающего взгляда. — Ах да, простите, ваше высочество. — Подумаю, — отрезал я. — Через час созовете в моем приемном кабинете Тайный Совет Лордов. |
