|
Она пробовала приподняться вслед за мной, я толчком опрокинул ее обратно, занес нож и с силой обрушил вниз. В последний миг услышал отчаянный визг: – Меня послал барон Брайан Петтиген! Острие меча врубилось рядом с ее головой, брызнула алая кровь. Женщина вскрикнула и ухватилась за мочку уха, пальцы окрасились кровью. – Говори быстро, – приказал я. – Никаких виляний. Чуть заподозрю… только заподозрю!.. брехню, больше предупреждать не буду. Я вытащил из земли нож и снова занес его над ее головой. Она пропищала жалко: – Вы все равно убьете… – Скорее всего, – согласился я. – Но могу и не убить. Все зависит от того, насколько быстро и кратко выложишь все секреты. Она скосила глаза на нож, на бледном лице откровенный ужас, заговорила быстро-быстро, глотая слова: – Послал барон Петтиген, это родственник убитого вами герцога Хорнельдона. Он хочет вас убить, но так, чтобы подозрение на него не падало, опасается королевского гнева. Я должна была дождаться, когда вы мною овладеете, и вонзить в вас вот эту шпильку. – Отравленная? Я взял осторожно двумя пальцами, как ядовитую сколопендру, тонкую заколку для волос. – Да, – прошептала она. – А потом? – Я должна выпустить вот этого жука, – ответила она, ее пальцы легли на пояс с большими кармашками. – И все? Она поняла правильно и пролепетала: – …взять все, что у вас есть, спрятаться и ждать, когда барон прибудет лично. Я медленно опустил нож. Она смотрела глазами загнанного в угол и затравленного зверька, мелкого и жалкого. Я оглядел ее с головы до ног, скривился. – И что же, он решил, что у меня такие вкусы?.. Какой дурак! Ладно, выпускай жука. Она вздрогнула. – Господин? – Выпускай, – повторил я. – Или выпущу я… – Я сама, – сказала он поспешно, – вы его раздавите. Он такой нежный… Я внимательно смотрел, как она открыла кармашек, там заскреблось, на краешек вылез продолговатый золотистый жук с тонким телом, приподнял жесткие надкрылья. Развернулись и завибрировали тонкие прозрачные крылышки, жук подпрыгнул и с грозным ревом резко сорвался с места. Мы оба смотрели вслед, я поинтересовался: – И когда прибудет барон? – До замка не больше двух часов, – сообщила она. – Кони уже ждут оседланные. Он помчится сразу же. – А сколько лететь жуку?.. Впрочем, пару часов у нас точно есть. Подождем. Дурак должен понять, что сглупил, полагая, будто клюну на такую корову. Она судорожно вздохнула, спросила просяще: – А какую было нужно? – Я человек одухотворенный, – отрезал я, – тонкий, интеллигентный. Такое вымя – оскорбление для ценителя прекрасного, это для меня значит. И задница… втроем обхватывать?.. И губы как оладьи… Я ж, скорее, нефетитист, чем рембрантец. Ладно, пока не убью. Но и отпустить не могу, а то сообщишь о провале. Какую-то другую гадость подготовят. Она сказала поспешно: – Я никому не скажу! – Конечно, – сказал я зловеще, – не скажешь. Я приму меры. Она в ужасе сжалась, роскошная грудь начала резко уменьшаться, полнота губ сошла на нет, я смотрел и не верил глазам, как она быстро превращается в худосочную, заморенную, с мелкой грудью и узкими мальчишечьими бедрами женщину-подростка. Даже щеки аристократично запали, шея вытянулась, а ключицы резко выступили под бледной кожей. – Все равно свяжу, – сказал я. – Даже вот такую. Она быстро закивала, соглашаясь со всем, только бы не ножом по горлу. Сама протянула руки и скрестила тонкие кисти, чтобы мне было удобнее. |
