|
Я лежал неподвижно, морду положил на лапы, глаза закрыл, мне достаточно и запахов, чтобы видеть ее всю со всеми страхами, надеждами, жаждой выжить, уцелеть, не сдаваться и, если получится, победить. Мышцы ноют от усталости, которую никак не назовешь сладкой, чуточку переборщил я с размерами. Пожалуй, во время следующего вылета сброшу пару сот фунтов… Я начал дремать, когда ноздрей коснулся сладковатый запах. Глаза сами приоткрылись, женщина у костра деловито переворачивает на вертеле тушку. Ободранная и выпотрошенная коза выглядит не крупнее зайца, бока уже подрумянились, но внутри мясо не прожарено, потому и сгребает уголья в кучу, чтобы жару побольше. Отдельно на прутиках подрумяниваются небольшие ломтики с самых лакомых частей. Я прорычал: — Неплохо… Она вздрогнула, напряглась. — Проснулся? Ты спи, спи, ящерица. — А ты мне горло перережешь? — спросил я, она напряглась, похоже, я угадал, потому распахнул пасть и захохотал: — Глупенькая, я пошутил… Меня зарезать невозможно. Моя смерть отделена от тела. Она удивилась: — Как это может быть? Я прорычал лениво: — Бессмертным быть нельзя. Но можно свое уязвимое место отделить от себя. Я, например, держу его вот в том камне… Она проследила за моим указующим когтем, грустно улыбнулась. — Ну да, ну да. Я, чтобы тебя обмануть, должна украсить тот камень цветами и гирляндами, чтобы ты поверил, что я поверила. На самом же деле твоя смерть находится на дальнем диком острове в море, где спрятана в сундук, а тот на дереве… Я сказал с уважением: — Умная девочка. Откуда ты это знаешь? Впрочем, неважно. Главное, чтобы не делала глупостей. А то твоя неудачная попытка меня зарезать разбудит во мне зверя, и я тебя сожру на месте. С туфлями… Как хорошо пахнет! Похоже, у твоих родителей не так уж много слуг? Она сразу ощетинилась, лицо напряглось. — Мой отец умрет с горя! — Он сам тебя отдал, — напомнил я. — Его заставили, — сказала она с заблестевшими глазами. — Сказали, что он нарушил закон, взяв с собой в переход через пустыню женщину. И хотя он брал меня с собой и раньше, но тогда ты не попадался на дороге, мерзкий монстр!.. А сейчас все решили, что ты послан в наказание за попрание святых законов… — Каких именно? Она отмахнулась. — Всегда можно что-то найти, если нужно. — Как тебя зовут? — спросил я. Она вздрогнула, спросила настороженно: — А тебе зачем? Я прорычал угрожающе: — Женщина, откуда в тебе столько вопросов? Имена почему придуманы такими вот умными, как я, драконами? Для удобства. Раз уж я тебя не съем… сегодня, то лучше тебя называть как-то иначе, чем «Эй ты!». Она проговорила неуверенно: — Мириам. — Настоящее имя? — спросил я. Она огрызнулась: — А почему нет? — Да как-то боишься его называть, — заметил я. — Воровка, наверное?.. Тебя не ищут за кражу нижнего белья короля? Она переспросила: — Что такое нижнее белье? Я махнул лапой, когти скрежетнули по полу, оставляя мелкие искорки. — Господи, опять вопрос… Ладно, пусть будет Мириам. Все-таки лучше, чем «Эй ты!» и «Женщина!». Вообще-то даже хорошее имя. Древнее и красивое. Ты лопай, лопай!.. Откармливайся. Я худых не люблю. Мы все любим полненьких, хоть на худых и оглядываемся. Ты где вообще-то живешь? Она снова непонятно почему насторожилась, подобралась, на лице четко проступила враждебность. — А тебе зачем? Я шумно вздохнул, по пещере прокатился ветер, а угли из костра разметало по пещере. |
