Изменить размер шрифта - +

    — И что?
    — Не смогла сдвинуться, — объяснил я. — А спросили у нее всего лишь, с какой ноги начинает бег. Сэр Сатана, вы полагаете, я не

вспоминал больше тот момент, когда вы мне предложили трон императора? И нужно было всего лишь зарезать ребенка… Простого, из нищей семьи,

которые и так мрут тысячами еще во младенчестве…
    Он посмотрел с интересом.
    — Правда? А я думал, вы постарались забыть, чтобы не вспоминать о своем позоре.
    — Старался, — признался я, — но оно все всплывало и терзало. Думаю, я смог бы справиться и с императорством, тем более что там, как

говорите, все было налажено, мне надо было только сидеть в кресле и надувать щеки… а потом бы, освоившись, я мог бы начать осторожные

реформы.
    — Ну-ну, — поощрил он, — и что надумали?
    Я тяжело вздохнул.
    — Убив ребенка, я затем искупил бы вину, сделав людям много добра и сохранив жизни тысячам младенцев, которые при прежней власти бы

померли. То есть польза один к тысяче. Или даже один к миллиону…
    — Ну-ну, — подтолкнул он, — продолжайте. Мне интересно следить, как вы себя начнете топтать и обвинять, хотя сейчас рассуждаете

абсолютно здраво и трезво.
    — Я вертел так и эдак, — сказал я, — и не мог понять, что меня остановило. И, главное, почему.
    Он посоветовал ехидно:
    — Так и скажите, как говорят, когда не знают, что ответить: вас остановил сам Господь.
    Я покачал головой снова.
    — Нет-нет, я привык докапываться до сути. И к тому же я сто раз повторял: человек свободен! Даже от Бога. Он сам нас освободил от себя

и своей власти, чтоб если мы и пришли к нему, то по своей свободной воле. А суть, похоже, в том, что, убив младенца, я нанес бы своей душе

именно тот непоправимый ущерб, что уже и на троне не стал бы, наверное, спасать этих младенцев. Да пусть дохнут, род людской должен

очищаться от слабых, закон выживания, нечего больных тащить в будущее, у меня есть пограндиознее задачи, чем заботиться о всякой черни…
    Он хмыкнул, горящие интересом глаза медленно угасали, лицо нервно дернулось.
    — Сэр Ричард, — сказал он с неудовольствием, — вы, по-моему, сильно утрируете. Разумеется, такое жертвоприношение меняет человека, но

лишь в сторону укрепления его решимости, стойкости, намерения идти вперед, невзирая ни на какие препятствия…
    Я вскинул руку ладонью вперед.
    — Стоп-стоп! Похоже, это оно и есть.
    Он чуть встревожился, в глазах мелькнул испуг, а лицо немного напряглось.
    — Что, сэр Ричард?
    — Невзирая ни на какие препятствия, — медленно повторил я. — Да-да, это так часто звучит, так часто говорят, что потерялся главный

смысл… Идти вперед, невзирая ни на какие препятствия — раньше считалось… да и сейчас подается как положительность, правильность… Идти до

конца, нам нужна победа, за ценой не постоим, не отступать, нам жизнь не дорога, ломать все преграды… А если преграды как раз те, о которых

так не любим говорить?.. Ага, уже скривились. Да-да, я о нравственных. Мы ведь не хотим о них даже думать, верно? Вчера зарезал ребенка,

чтобы получить трон, а сегодня надо зарезать свою семью и своего сынишку, чтобы лучше пошла реформа в образовании и здравоохранении.
Быстрый переход