|
Это армия, а не… ну, вы поняли. Мы вообще живем в цейтноте!.. Мне мало победы над Турнедо, мне надо еще, чтобы эту победу не отняли. Потому будем закрепляться всеми силами. Бросать якоря, пускать корни… как угодно!— Ваше высочество?— Тщательно отслеживайте, — распорядился я, — все людские потоки из северных королевств на юг, а также насколько активно идет проникновение южан на север.Он фыркнул:— Да и вообще, идет ли…— Что, — спросил я, — совсем нет?Он пожал плечами:— Так, по каплям.— Надо сделать север привлекательнее, — сказал я. — Начиная от песен про романтику севера и драконов, что там наворовали принцесс и стерегут золото, и вполне реалистичными обещаниями государственной поддержки частного бизнеса.Он спросил с сомнением:— Реалистичной?— Точно, — заверил я. — Мощь нашей державы будет прирастать севером и его несметными богатствами.— А там вправду несметные богатства?— Даже более, — заверил я, — чем несметные. Их нужно будет только отрыть.— Раскопать?— Верно сказано, — одобрил я, — эх, заживем… если нас не затопчут. Еще проблема, как заставить герцога Готфрида принять корону Сен-Мари… так и так поворачиваю, но герцог слишком рыцарственен, чтобы не был лояльным до гроба…Он буркнул тихонько:— Дык Кейдан и так одной ногой в гробу. Я слышал, прихварывает…Он быстро зыркнул на меня, проверяя впечатление.Я отмахнулся:— Нет, такое не пройдет. Я бы за, но он здоров как бык, и все это знают. А придушить втихую… не хочу пока злить императора. У меня не выходит из памяти, что если пришлет сюда войско, то вся наша армия поляжет, как ягнята перед стаей волков… Герцог Ульрих однажды в молодости видел их, до сих пор содрогается.Он посопел, сказал нехотя:— Значит, только добровольная передача короны?— Да, — ответил я, — с какими-то немалыми гарантиями самому Кейдану. Но нам нужно действовать так, словно мы уже убедили герцога Готфрида. Тем более что король Кейдан отказывается от трона в пользу именно герцога Валленштейна…Вайтхолд спросил с недоверием:— Кейдан отказывается?— Ну да, — подтвердил я, — а вы что, не знали?Он покачал головой:— Нет…— Странно, — проворчал я. — Какой-то вы… Правда, я никому еще и не говорил, но все-таки вы же лорд-канцлер всего Турнедо! Должны бы знать, а то мне за вас как-то не совсем ловко.Он сказал с неудовольствием:— А сам Кейдан уже знает?— Нет, — ответил я удивленно, — но разве это важно? Победную поступь истории затормозить нельзя!— Но свернуть можно, — добавил он тихонько.— Пусть только попробуют, — ответил я. — Сэр Ричард идет, как крокодил в посудной лавке, не пятясь и не сворачивая, а только грациозно помахивая шипастеньким хвостиком.— А если Кейдан… гм… воспротивится?Я изумился:— Поступи истории?..— Ну да, — сказал он осторожно, — такой вот, гм, крокодиловой поступи. Все-таки у него немалое количество сторонников в Сен-Мари. Одни не любят чужаков, даже если те лучше своих, другие за легитимность…— Не любят чужаков, — проговорил я с неудовольствием, — пусть сволочь, зато свой?.. Долго еще придется выбивать эту дурь из голов, чтобы превратить человечество одного села в общечеловечество отдельно взятого королевства… Но мы постараемся! И ничего, если из некоторых голов выбьем вместе с мозгами. Время сейчас хорошее, дикое.Он поклонился:— Ваше высочество?— Вот видишь, — одобрил я, — уже запомнил… Хорошо, остальные бумаги оставь на послеобедье. |
