|
. Он поехал сбоку, поглядывая, как они двинулись молча, злые и решительные, сжимая в руках крестьянское оружие. Мужик оглянулся на парня. — Ты остаешься? Я сказал ему: — Оставь этого политкорректника. — Кого-кого? — переспросил он. — В моем королевстве, — объяснил я, — трусость называют политкорректностью. Ну, чтоб не так стыдно. Тогда как бы и не трусость… — А-а, — протянул он понимающе, — значит, остатки совести еще остались. — Но их быстро затаптывают, — сказал я, — без совести жить спокойнее. Парень, покраснев до корней волос, ухватил длинный кол с острым концом, обугленным в костре для крепости, побежал за отрядом. Мужик ухмыльнулся. — Иногда те остатки могут разгореться в костер. — Иногда, — согласился я. — Жаль, что совсем иногда. Глава 7 Толпа крестьян, бестолково гогоча, как глупые гуси, поперла в сторону леса. Я уже пожалел, что пообещал помочь, зачем мне эти дурацкие разборки — кто у кого корову спер, не эрцгерцожье дело, но отступать уже поздно, да и стена деревьев приближается с каждым шагом. Всегда замечал, что лес выставляет на охрану границ самые могучие деревья, в глубине может быть любая мелочь, а тут на кордоне самые что ни есть исполины… а дальше вдали мелькнуло нечто живое, хоть и зеленое. Я всмотрелся и помахал рукой крестьянам, чтобы поторопились, тролли вот-вот заметят и успеют приготовить неласковую встречу. Джон подбежал, весь красный и запыхавшийся. — Их уже видно? — Нас уже видно, — пояснил я. — Плохо… — Зови всех в атаку! Он повернулся, но не стал орать, а вскинул над головой топор и бешено понесся к стене деревьев. Мужики, к моему удивлению и удовольствию, молча бросились следом, по их движениям я видел, что уже приходят в ярость и неистовство. — Никого не щадить! — прокричал я. — Пленных не брать! Они неслись с топотом и сопением, я вырвался вперед, меч во вскинутой руке, первых же выскочивших из шалашей троллей срубил безжалостно, а следом с дикими криками набежали крестьяне, началась некрасивая и безобразная схватка. Я носился по кругу и в азарте рубил, крушил, повергал. Несколько троллей, то ли самцов, то ли самок, наконец-то бросились наутек. Я схватил лук, однако успел поразить только три зеленые спины: Джон, пользуясь преимуществом численности, расставил своих людей так, что те перехватывали бегущих и брали их на колья. Голова раскалывалась от дикого визга, рева, хриплых криков, но затем все начало затихать, слышались только стоны раненых. Джон покрикивал, посылал проверить распростертых в лужах крови, кто-то может прикидываться дохлым. Когда я подъехал, он повернул ко мне сияющее лицо. — Ваша милость, спасибо! Мы даже не думали, что удастся справиться так быстро! Народ пуглив, привык бояться… Могли бы и раньше, зря терпели. — Армия Тьмы ушла давно, — ободрил я. — А с мелочью справитесь! А это была не мелочь. — Ваша милость, останетесь на пир в честь победы? Я помахал рукой. |
