Изменить размер шрифта - +

    — Ваша милость, останетесь на пир в честь победы?
    Я помахал рукой.
    — Увы, дела… Вы там не больно увлекайтесь насилованием…
    У него брови взлетели выше лба.
    — Насилованием?.. Ох, ваша милость шутит…
    — Ага, — согласился я. — Конечно, шучу.
    Они бросились добивать раненых троллей, не разбирая — самец или самка, которых можно бы сперва… а потом добить, и смотрели вслед, как

мы втроем красиво и гордо уносимся между деревьями на залитый солнцем простор.
    Через несколько минут я снова ощутил, что никакой я не герой, а вообще-то трус, что пытается как-то увильнуть от главной проблемы: как

выбить врага из Армландии.
    Это два-три года назад можно было бы гордиться и задирать нос: прискакал на красивом коне, сам красивый и величественный, помог, не

слишком-то и утруждая себя, спас… но сейчас-то понимаю, что это мышиная возня для моих нынешних масштабов.
    — Вперед, — сказал я Зайчику в ухо. — Не останавливаемся! Даже если прямо перед нами дракон будет выкрадывать или насиловать принцессу…

Всех не наспасаешься. Их, как муравьев, а мне королевство спасать надо… А то и человечество, как говорят.
    Он всхрапнул и ускорил бег, стараясь обогнать Пса. Тот нагло скалился и стелился над землей, как огромная низколетящая птица.
    По дороге то и дело попадались отряды вооруженных людей, но мы проскакивали слишком быстро, чтобы они успевали нас остановить и о чем-

то спросить, а в погоню за нами никто и не бросался. И слишком быстро мчимся, и одинокий всадник никакой опасности не представляет…
    Несколько сел и деревень остались позади, далеко слева на возвышенности проплыл город, еще дальше появился справа город еще крупнее,

крепостная стена сохранила отметины жестоких схваток, кое-где видны заплатки из новенького камня, ворота тоже новые, даже доски не успели

покрасить.
    Я пронесся мимо, на стенах только проводили нас взглядами. Дальше дорога стала оживленнее, чаще попадаются как группки странствующих,

так и караваны с нагруженными верблюдами и лошадьми.
    Бобик оглядываться перестал, сообразив, что будем мчаться до некой цели по прямой. Арбогастр понесся как гигантская черная стрела, а я

зарылся в гриву и все думал о странном существе, живущем в ручье, которое сумело растворить свою суть в реке, теперь ни на сушу, ни в море

— там вода соленая, серьезный минус, зато нехилый бонус — бессмертие…
    Алхимики утверждают, древние нашли путь к бессмертию, превращаясь вот так в элементы воды, земли или воздуха, потому до сих пор можно

встретить живые скалы и даже горы, не говоря уже о деревьях, которым тысячи лет. Но, во-первых, это не бессмертие, потому что даже горы

разрушаются через миллионы лет, не говоря уже о деревьях, во-вторых, чем-то этот путь нехорош… И потому, то ли немногие решили доживать

остаток жизни в камнях, то ли камень за тысячи лет победил и разум погас, не находя себе применения, но я ни разу не встретил живых и

развитых интеллектуально скал…
    Солнце сползает к далекому лесу, словно собирается поджечь, как сухую траву. Тучи в небе — уже не тучи, а облака, а так небо чистое,

ясное, облака розовые. Мир посветлел перед тем, как погрузиться во тьму, а когда солнце наконец сползло по тверди небосвода, оставляя его

таким пурпурно-раскаленным, если бы вдруг дождь — точно бы потрескался, свет не исчез, а плавно перетек в нежно-серебристый и колдовский,

словно вокруг заплясали ночные эльфы.
Быстрый переход