|
— Он бы меня защищал, — объяснила она. Я поинтересовался: — А ты, выходит, не желаешь, чтобы тебя защищали? — Хочу, — проговорила она тихо, — чтобы вы решили мою судьбу сами и чтоб слова сэра Зигфрида не падали на чашу весов моей жизни. Арбогастр медленно шел к лагерю, она идет рядом, изредка поглядывая на Бобика, но тот ведет себя чинно, то есть не подбирает бревна и не сует ей в руки. — Хорошее решение, — сказал я, — нет, не слишком для тебя хорошее, зато правильное. Кто ты и что ты?.. Я не нахожу тебя красавицей, но это потому, что ты не в моем вкусе. А так вообще отыщутся некоторые, что назовут тебя совершенством. Люди ж всякие бывают, а мир велик и как бы необъятен, если не присматриваться. Она передохнула, вскинула голову и посмотрела мне в глаза, а я неотрывно смотрел в ее бледное лицо, стараясь не концентрировать внимание на странных верхних веках с семеркой толстых, как бревна, и таких же длинных ресниц. — Ваше высочество, — проговорила она тихо, — вы правы, мне лучше было погибнуть… от того зверя, что я так неосторожно вызвала из ада. И сейчас прошу вас либо как-то приказать вашему другу меня оставить, либо убить меня… чего мне, конечно, не хотелось бы… но если не будет иного выхода… Я вскинул руку. — Погоди-погоди. В чем вообще-то проблема? Она ответила так же тихо и не глядя мне в лицо: — Мной очень заинтересовался один из могущественных магов, Гене Эджекомб. Он потребовал меня у моих родителей, хотя мог просто похитить, и те… отдали. — Гм, — сказал я. — Через полгода, — проговорила она тем же голосом, — я сумела узнать одно из заклятий перемещения. Еще полгода я копила силу, а потом сбежала. — Просто сбежала? — уточнил я. Она покачала головой. — С помощью заклятия. Меня перенесло сюда, в королевство, как я узнала, Бриттия. Здесь постоянно пряталась под заклятием Покрова, чтобы маг меня не отыскал. — А он ищет? Она прямо взглянула мне в глаза. — Боюсь, ваше высочество, все еще не прекратил поиски. — Настолько упорен? — спросил я. — Задето самолюбие? Она чуть отвела взгляд в сторону, а щеки окрасились нежным румянцем. — Все это, возможно, вместе… Но, ваше высочество, вы не ошибетесь, если рискнете предположить и нечто большее… — Что? — спросил я настороженно. — Что-то еще хуже? — Да… — Но что? — спросил я. — Жизненный принцип — добиваться своего? Иначе, мол, раз отступил, будешь отступать и дальше? — И это тоже, — согласилась она, — но… не все. — А что же, — сказал я и, запнувшись, посмотрел на нее остро, — хотите сказать, он влюбился в вас? Она чуть вздернула голову, в голосе прозвучало оскорбленное достоинство: — Ваше высочество, вам, конечно, трудно представить себе, что в такую уродину можно влюбиться, но мужчины способны и не на такие дикие глупости… Я ощутил, что теряю меру, процедил сквозь зубы, помня о хорошем воспитании: — Вы прекрасно знаете, что вы красавица, хоть и не в общепринятом вкусе, я это вижу и признаю, хоть и без особой охоты. |
