|
– С ним вам добираться месяц. Да и то завязли бы в снегах. Что-то экстренное, сэр Ричард? Говорите, я сижу крепко. Если сомлею от ваших слов, то не упаду. – Ничего экстренного, – заверил я. Он спросил с еще большим подозрением: – Может быть, мне вообще лечь? Я торопливо дожевал последний кус, вытер куском теплого свежего хлеба остаток подливы и отправил в рот. – Вкусно у вас готовят, Ваше Величество! Чувствуется ваша рука. В смысле, руководящая и направляющая. Хороший король должен все уметь. У него и лицо, и одежда, и мысли – прекрасны, как у Чехова. Был такой куртуазный рыцарь. Вот как вы, Ваше Величество!.. Я прискакал со всей поспешностью, чтобы еще раз сказать вам, что вы были правы, Ваше Величество! Правы абсолютно во всем. А я вот был такой дурак, такой дурак… Он все больше морщился, прервал раздраженно: – Когда вот так хвалят, явно чего-то попросят. И чем больше хвалят, тем большую гадость подсунут! Что у вас за пазухой, сэр Ричард? Я похлопал себя по груди. – Только крест, Ваше Величество. – А если копнуть поглубже? – Бравое сердце, – бодро ответил я, – пылающее любовью к вам, Ваше Величество! Он помолчал, взгляд стал колючим. Прорычал чуть громче: – Ты стал часто употреблять «Ваше Величество». Явно не к добру… Я ощутил мурашки на коже, что-то меня видят насквозь, а я был уверен, что я такой загадочный, непознанный и таинственный, что хоть в маске ходи. – Но вы ведь Величество? – спросил я. – А я всего лишь пфальцграф. Он спросил тут же: – Что, титул маловат? – Да что мне титулы, – отмахнулся я. – К тому же это не титул, а должность. Причем такая должность, которую никто в Армландии не признал. Он молчал, смотрел пытливо, стараясь прочесть мои тайные мысли. Лицо его на глазах постарело, во взгляде проступила сильнейшая усталость. – Так и не признали? – А вы разве ожидали? – ответил я вопросом на вопрос. Он развел руками. – Король тоже человек, сэр Ричард. И тоже иногда бывает слаб и потому надеется на чудо. Вот, мол, приедет молодой и сильный рыцарь, отважный и чистый, а с ним сразу все переменится. – Не переменилось, – ответил я честно. – К вам настроены враждебно. Не как к человеку, а как к некой силе, что грозит уничтожить их независимость. Могу утешить разве тем, что к королю Гиллеберду относятся не лучше. Даже хуже… Правда, лишь потому, что от вас отделены болотами, а от Гиллеберда – крохотной речушкой, ее куры переходят вброд. Гиллеберд опаснее. Это все-таки утешительно, Ваше Величество. Он побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Глаза остались настороженными, а посматривает с тем же ожиданием подвоха. – Да, – проговорил он неохотно, – я понимаю, один человек, как бы ни был успешен в бою, переменить взгляды, вкусы и мнения множества лордов просто не в состоянии. К сожалению, бывают случаи, когда мечи бессильны. – Почему к сожалению? – спросил я. – К счастью, Ваше Величество. Он посмотрел строго, но уловил мысль, кивнул. – Да, – сказал он вынужденно, – иначе весь мир уже завоевала бы какая-нибудь умная и энергичная сволочь. Но умы так легко не завоевать… И каково положение дел в Армландии на сегодня? Я посмотрел ему в глаза. – Ваше Величество, с благородным сэром Киллпатриком ничего не случилось? Он ответил медленно: – Здравствует. |
