|
– Бред, – ответил он, – преувеличение своих сил, преуменьшение сил противника – все привычно, все всегда одинаково... Правда, я не могу оставаться, если меня не желают видеть или слышать, это закреплено в Правилах... ну, а так я вообще-то вхож, как вы знаете, даже к богу. В любое время. А там, как догадываетесь, аура помощнее, чем среди этих вонючих попов, что всю жизнь не моются. – То аскеты не моются, – возразил я. – Да некоторые из монахов, давшие такой обет. Ладно, дело не в этом. Чем я обязан вниманию человека, который вхож в покои... даже не решаюсь назвать имя Верховного Сюзерена? Он сдержанно улыбнулся, обронил: – А его имя никто не знает. Но это так, к слову. Вы, помнится, высказывали мысль... желание посетить южные страны? – Да, – согласился я и подумал, что дьявол явно слышал мой разговор с Дитрихом, ибо мгновенно перешел с фамильярного «ты» на более вежливое «вы». – Высказывал. – И как сейчас? – Не передумал, – ответил я твердо. Он щелкнул пальцами, на столе появился золотой кувшин такой дивной чеканки, что у меня остановилось дыхание. Второй щелчок – возникли два старинных кубка, тоже золотые, мелкие рубины идут по ободку, зеленые камешки всажены в основание. – Хотите вина? Я подумал, отрицательно покачал головой: – Нет. – Почему? – спросил он хитро. – Мне нужна чистая голова, – ответил я, – и ясный, по возможности, мозг. Он сказал восхищенно: – Прекрасный ответ!.. А я уж подумал, что сошлетесь на запрет пить с дьяволом. Ладно, тогда скажу сразу, что я кое-что придумал... Сложная такая комбинация, с вовлечением очень многих переменных... Но я единственный в этом мире гроссмейстер, которого... В детали вас посвящать не буду, скажу только, что у вас появится возможность посетить те самые южные края. Я кивнул, мол, спасибо, но вслух поинтересовался: – А какая вам от этрго выгода? Он улыбнулся. – Вы правы, выгода должна быть во всем. Странно, что вы все еще не с нами. Собственно, вы уже с нами, только не признаетесь в этом... даже себе. Но по завершении этой комбинации вы это признаете. Да-да, вы скажете это вслух. Ибо сказать будет из-за чего... Кстати, вино очень легкое. От него голова никогда не болит. Я потряс головой. – Ни фига не понял. Что я признаю? – Что вы с нами, – ответил он. – Это будет... заметно. Вообще я люблю, чтобы это было заметно всем. Скажем, в этом городе однажды вместо голубей взовьются прелестные такие летучие мыши!.. Почему мыши? Да просто потому, что я их люблю. А голубей не люблю. Вопреки распространенному мнению голуби – довольно грязные животные. – Летающие крысы, – сказал я невольно. – Да, у нас их называют именно так. За одинаковый набор болезней, что разносят с крысами вместе. Значит, когда здесь вместо голубей взовьются летучие мыши... я пойму, что в чем-то проиграл? – Поймете раньше, – сообщил он. – Это другие поймут с появлением над Зорром летучих мышей. Я сейчас вообще предложил одно интересное пари... Нет, не с вами, намного выше, мой дорогой рыцарь, намного выше!.. На карту будет поставлена судьба самого Зорра... под каким знаменем ему быть. Естественно, я тоже кое-что поставлю на карту, но я-то знаю, что в расчетах и стратегии мне нет равных!.. Кстати, насчет летающих крыс – спасибо. Прекрасное сравнение. У вас их так зовут?.. Все больше убеждаюсь, что в вашем мире я победил давно и прочно. Предостерегающий холодок прокатывался по моей спине, проникал во внутренности. Я чувствовал, как шевелятся волосы, руки уже покрылись гусиной кожей. – Гроссмейстер? – переспросил я как можно более ровно. – В моем мире гроссмейстером рыцарского ордена становился обычно самый сильный рыцарь. |
