|
Тролли потрясали окованными железом огромными дубинами, воинственно орали. Рыцари смотрели в их сторону с отвращением и застывшими лицами, простые воины вздыхали, пожимали плечами, переглядывались. У всех выражение безнадеги, но против господской воли не попрешь, к тому же вовремя прокатился слух, что тролли пойдут впереди и примут основной удар на себя, а у простолюдинов отношение к жизни несколько иное, чем у рыцарей: лучше все-таки умереть от старости в постели дома, чем красиво в кровавом и жестоком бою. Штаренберг спросил меня шепотом: — Он кто? — Великий шаман, — пояснил я уважительно. — Он не просто решил сопровождать воинов в опасный и непредсказуемый поход, но и сам стал его вожаком! — Да, — проговорил Штаренберг, — значит, и для них воинская слава важнее всего на свете? Я изумился: — А как же? Это разве что умным она не нужна, но кто с ними считается? Чандлер повернулся к своим воинам, что-то проревел, но понял разве что один Растер, а тролли вперили взгляды в Растера и трижды ударили в землю дубинами. — Ага, — сказал я, — это они подтверждают, что признают сэра Растера не только вождем похода, но и… гм… — Кем-кем? — спросил Штаренберг. — А то не расслышал. — Я и не говорил, — огрызнулся я. — О некоторых вещах нужно просто догадываться, так они проскальзывают незаметнее. А если назвать вслух, то надо как бы принять меры, пресечь, воспрепятствовать… — А-а-а, — сказал Штаренберг понимающе, — они его признали троллем? — Ш-ш-ш, — прошипел я. — Тролль Растер, насилующий гарпий… это уже перебор. Он вскинул брови: — Почему? — Перебор, — объяснил я. — Если у вас нет чувства прекрасного, то обзаведитесь бритвой Оккама и отрезайте себе все лишнее, чтобы танцевать не мешало. Либо тролль, либо насилователь гарпий. А то и другое, это уже нарушает целостность образа, а мы ж эстеты, мать вашу! Он подумал, пожал плечами. — Вам виднее. Я понимаю, когда вижу. А вы можете заранее, это здорово! — Да, — согласился я, — это талант, можно сказать. Чувство меры. Правда, во всем остальном у меня его нет, но как эстета… меня и сравнить не с кем. Так что теперь у вас усиленное контингентом троллей войско, дорогой друг!.. Двигайтесь вон в том направлении… чтоб не заморачиваться со всякими там картами — какие их умники придумали? — я вам, как умный человек такому же умному, просто пальцем показываю. Он посмотрел на мой палец, потом на то место над горизонтом, куда я его упер и поскреб там ногтем, царапая небосвод. — Ага, — сказал он с удовольствием, — до чего же вы все понятно объясняете, сэр Ричард! А то все умничают, умничают… А что толку? Ни богаче не становятся, ни счастливее. — А там ждите приказа, — велел я. — Я матерый гуманист, все обожаю решать мирным путем в нашу пользу, но демократию приходится поддерживать, а то и насаждать, грубой моральной силой с помощью высокоцивилизованного оружия в виде дубин и мечей. Он сказал бодро: — Насадим! Так насадим, что не сорвется!. |
