Вернувшись к стойке портье, женщина занялась документами нового постояльца. Англичанин с бокалом в руке бродил по холлу в некоторой задумчивости. Его сумка осталась лежать на стойке. Джаннелли бросила на нее беглый взгляд и продолжила заниматься своим делом.

 Неожиданно его внимание привлекла органная музыка, череда мощных, волнующе-мрачных аккордов. Поставив бокал, англичанин направился в небольшую гостиную, откуда доносились звуки. В этой комнате не было ни одного окна. Свет излучал только экран телевизора. Передавали концерт классической музыки: пальцы музыканта уверенно скользили по клавиатуре величественного органа. В помещении, казалось, никого не было.

 Англичанин уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг его окликнули:

 - Эдвард! Эдвард!

 В одном из глубоких кресел, обитых бархатом, он заметил женщину.

 - Оливия! Но это же совершенно невероятно! Что ты тут делаешь?

 Женщина поднялась ему навстречу. Как раз в этот момент концерт закончился, оператор показывал аплодирующую публику. Оливия щелкнула выключателем и зажмурилась от яркого верхнего света.

 - Жду, вдруг ты объявишься! - С раскрытыми объятиями она двинулась к англичанину. - Или ты не знаешь, что я немножко волшебница?

 У нее было все еще миловидное, хотя и поблекшее лицо зрелой женщины. И совершенно не соответствующий игривому тону беспокойный взгляд. Полные чувственные губы ее улыбались.

 - Волшебница? Не говори глупостей. - Эдвард осторожно высвободился. Лучше скажи, что занесло тебя в Рим?

 - Да просто провожу тут время. И притом уже бог знает как давно. А ты?

 - Я только что приехал. Даже не успел подняться в номер.

 - Один? - Оливия смотрела сквозь ироничный прищур и одновременно поправляла высокую светлую прическу.

 - Совершенно один. У меня тут кое-какие дела. А ты... Признаюсь, не ожидал встретить тебя здесь. Я полагал, что...

 Женщина прервала его, кокетливо потрепав по щеке. Бедняжка Оливия, манерами она никогда не блистала. Нельзя было знать, кем она окажется в следующий момент - элегантной аристократкой или дамой полусвета.

 - Хочешь сказать, что вспоминал меня иногда?

 - Еще бы... Только я думал, ты в Кенте, с мужем.

 - Он приказал долго жить.

 Казалось, она говорила о чужом человеке.

 - Он умер? Но от чего?

 - От скуки. - Оливия подавила легкий зевок. - Он слишком любил проводить все время наедине со своими мыслями, а мысли его были такими скучными. От них-то он и... Ты бы видел его - это был весьма элегантный покойник.

 Для шутки это было уж слишком, даже из уст Оливии. Но за развязным тоном Эдвард уловил с трудом контролируемое напряжение.

 - Однако и ты, похоже, не развлечься сюда приехала. Одна в такое время слушаешь органный концерт. Ты здорово переменилась.

 - Находишь? Наверное, дело в Италии. Мне ни в коем случае не следовало приезжать в Рим. В Лондоне мы так славно развлекались. Не правда ли? Оливия опять кокетничала, однако надолго ее не хватило. - В Италии я скучаю, - погасшим тоном добавила она.

 - Берегись! Именно эта болезнь доконала твоего муженька.

 - Конечно. Вот я и смотрю телевизор.

 - Конечно, музыка - отличный допинг, но с каких пор тебя интересует классика? В Лондоне тебе хватало и шейка.

 - Ты помнишь? Я потрясающе его танцевала, правда? А теперь переключилась на классику. Ты же не станешь меня ревновать к какому-нибудь Бетховену. - Она взяла Эдварда под руку. - Угости меня чем-нибудь.

 - Охотно. Местный бар тебя устроит?

 - Представь себе. Я ведь почти благонравная вдова.

 Они прошли к бару, сопровождаемые внимательным взглядом синьоры Джаннелли.

 - Двойной, как обычно, - бросила Оливия бармену.