– А какой самый сложный? – поинтересовался майор.

– В учебных спецкурсах он стоит на первом месте, – ответил я. – Мотив убийства.

* * *

Еще через час, когда прибыли оперативники зачем‑то со служебной собакой, пока пригласили понятых, произвели тщательный обыск в доме и во всех дворовых пристройках, когда с соблюдением всех формальностей извлекли из‑под куста сирени «Токагипт‑58», майор Кривошеев вдруг заявил мне:

– Где ты был двенадцатого октября во второй половине дня?

– Да вы, никак, подозреваете меня в убийстве Комарова? – вполне искренне удивился я.

– Я задал тебе вполне точный вопрос.

– Я отвечу достаточно точно. Где‑то на подъезде к Хабаровску со стороны Владивостока. Я перегонял из Осаки свою новую тачку «ниссан‑террано». На железнодорожной, платформе.

– Свидетели есть?

– Было три, остался один. Двое разбились на машине как раз после этой поездки.

– Кто он?

– Вы это узнаете. От моего адвоката. В последний день суда. Но не раньше.

– Я задерживаю вас на тридцать суток по президентскому указу. У нас есть основания полагать, что вы скрываете от следствия известные вам факты об убийстве Комарова и Салахова. Оружие есть? Я выложил «длинную девятку» и разрешение.

– Ух ты! – сказал капитан.

– Да, – проговорил я. – Это вам не «макарка». Я вполне добровольно выгрузил в полиэтиленовый пакет все документы и деньги и подставил руки, чтобы капитану не пришлось тратить, силы, надевая на меня браслетки.

– Ну, это лишнее, – поморщился майор.

– Положено, товарищ майор, – отрапортовал капитан.

За всеми этими действиями с чувством недоумения наблюдал Егоров, а я мельком поглядывал на него. Ну и что вы теперь, голубцы, будете делать? Вся ваша хитроумная операция накрылась. И без всяких подвохов с моей стороны. Ну, так скажем – почти без всяких. Но кто о них знает? Кто виноват в провале операции?

Группа прикрытия. А кто возглавлял эту группу? Подполковник Егоров. А мне что?

Отсижусь на нарах месяц, если не меньше, и будьте здоровы. СИЗО – это, конечно, не курорт. Но все же лучше, чем камера смертников. Поэтому я охотно погрузился в зарешеченный милицейский «уаз» и был даже польщен, когда по прибытии меня не сунули в камеру или в обезьянник, а пригласили в кабинет капитана Смирнова и угостили довольно говенным растворимым кофе.

Начать разговор капитану Смирнову было не просто. Что там ни говори, а я сдал им убийцу, на поисках которого они давно уже поставили жирный крест. Отсюда был и кофе, и предложение «Мальборо», которым, думается мне, не угощают всех уголовников подряд.

Наконец он сказал:

– Это не моя инициатива. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул я.

– Но ты и его пойми!

– И его понимаю, – согласился я.

– А вот я тебя не понимаю! – заявил он. – Чему ты радуешься?

– Тому, что попал в руки к интеллигентным и воспитанным людям.

– Ты свою морду давно видел? – спросил он.

– Сегодня утром, когда пытался бриться. Но не вы же мне ее рассадили, правильно?

Бывает. Издержки производства. Зато я могу рассчитывать на справедливое и беспристрастное расследование моего дела.

– Между нами – есть дело?

– Нет. Будет завтра.

– Какое?

– Во время митинга застрелят губернатора.