Рошон выбрал здание неподалеку и поставил свой табурет, затем, к радости наблюдавших паршунов, попытался взобраться на него, но промахнулся и споткнулся, зашатался на деревянной ноге и чуть не упал.

Им нравилось наблюдать за ним. Каждый из этих новоявленных певцов раньше принадлежал тому или иному богатому светлоглазому. Смотреть, как бывший градоначальник превращается в спотыкающегося пьяницу, который проводит свои дни, выполняя самую черную из всех работ? Да это было увлекательнее, чем выступление любого рассказчика историй.

Лирин подошел к посту охраны.

– Этому нужна срочная операция. – он указал на человека на носилках. – Если я не займусь им прямо сейчас, он может потерять конечность. Моя жена присмотрит, чтобы остальные беженцы сидели и ждали моего возвращения.

Из трех паршунов, назначенных инспекторами, только Дор потрудился сверить лицо «раненого» с рисунками. Норка был первым в списке опасных беженцев, но на носильщиков Дор даже не взглянул. Лирин заметил эту странность несколькими днями раньше: когда он использовал беженцев из очереди в качестве рабочей силы, инспекторы уделяли внимание исключительно человеку на носилках.

Лирин надеялся, что с Рошоном, который будет обеспечивать развлечение, паршуны еще сильнее расслабятся. И все же его пробил пот, когда Дор замешкался на одном из рисунков. Письмо Лирина, возвращенное вместе с разведчиком, просившим убежища, предупреждало Норку, чтобы он взял с собой только рядовых охранников, которых не будет в списках. Неужели он…

Двое других паршунов смеялись над Рошоном, который, хоть и был пьян, пытался добраться до крыши здания и соскрести с нее остатки крема. Рассеянным взмахом руки пропуская Лирина, Дор повернулся и присоединился к ним.

Лекарь быстро переглянулся с женой, ждавшей неподалеку. Хорошо, что никто из паршунов не смотрел на нее, потому что она была бледна, как уроженка Шиновара. Лирин, вероятно, выглядел ненамного лучше, когда, сдержав вздох облегчения, повел Норку и солдат вперед. Их можно держать в операционной, подальше от посторонних глаз, пока…

– Всем прекратить свои занятия! – раздался сзади женский голос. – Приготовиться оказать почтение!

Лирину захотелось немедленно удрать. Он почти сделал это, но солдаты просто продолжали идти в обычном темпе. Да. Надо притвориться, что не услышал.

– Ты, лекарь! – окликнул его тот же голос.

Это была Абиаджан. Лирин неохотно остановился, в его голове проносились оправдания. Поверит ли она, что он не узнал Норку? Лирин и без того был не в ладах с градоначальницей после случая с Джебером, когда дурака вздернули и выпороли, а он настоял на лечении.

Лирин обернулся, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Абиаджан поспешила к нему, и, хотя певцы не краснели, она явно была взволнована. Когда она заговорила, ее слова звучали отрывисто:

– Идем со мной. У нас гость.

Лирин не сразу сумел осознать услышанное. Она не требовала объяснений. Это было из-за… чего-то другого?

– Что случилось, светлость?

Неподалеку Норка и его солдаты остановились, но Лирин видел, как их руки шевелятся под плащами. Они сказали, что не взяли с собой «очевидное» оружие. Да поможет ему Всемогущий, если дойдет до кровопролития…

– Все в порядке, – быстро проговорила Абиаджан. – Мы благословлены. Идем со мной. – Она посмотрела на Дора и стражников. – Передайте весть. Никто не должен входить в город или покидать его, пока я не дам иного приказа.

– Светлость, – Лирин указал на человека в носилках, – рана этого беженца может показаться не очень серьезной, но я уверен, что, если не займусь ею немедленно, он…

– Это подождет.