Тефт прыгнул к ней с воплем и в ужасе увидел, как она съежилась, скорчилась, когда кинжал Моаша пригвоздил ее к полу. Ее сущность горела, выплескиваясь наружу подобно взрыву.

Что-то разорвалось внутри Тефта. Что-то более важное, чем его собственное сердце. Часть его души, его сути была оторвана. Он тут же рухнул рядом с белым пятном на песке – единственным, что осталось от Фендораны.

«Нет. Нет…»

Так больно. Агония, внезапная ужасная тишина. Незначительность. Пустота.

«Этого… этого не может быть…»

Моаш деловито спрятал кинжал.

– Я больше не чувствую печали, Тефт. За это я благодарен.

Он пинком перевернул Тефта.

Сломанные ребра отозвались болью, но сейчас она казалась такой мелочью.

– Но знаешь что? – сказал Моаш, стоя над ним. – Отчасти меня всегда возмущало то, что ты так стремишься следовать за ним. С самого начала, как его маленькая рубигончая. Ты лизал ему ноги. Он тебя гладил. Я думал, мне придется использовать его отца. Но я… доволен, что нашел кое-что получше.

– Ты чудовище, – прошептал Тефт.

Моаш спокойно взял Тефта за обгоревшую рубашку и поднял.

– Я не чудовище. Я молчание. Тишина, которая в конце концов забирает всех людей.

– Можешь врать самому себе, Моаш, – прорычал Тефт, впиваясь скрюченными, как когти, пальцами в руку убийцы. – Но знай вот что. Ты можешь прикончить меня, но не получишь то, что имею я. Никогда. Потому что я умираю, зная, что меня любят.

Моаш хмыкнул и швырнул его на пол. Затем он рубанул сержанта по шее клинком.

Уверенный в себе и почему-то все еще полный надежды, Тефт умер.

105. Дети стремлений

Они слабы и сильны одновременно.

Великая буря за огромным окном представляла собой зрелище, которое Каладин видел часто, в отличие от остальных обитателей Уритиру. Сверкание молний, буйство урагана, чистейшая, неудержимая мощь.

Каладин сошел с разлагающейся оболочки Преследователя и шагнул вперед. Навстречу врагу.

Преследователь огляделся, вероятно лишь теперь осознавая, насколько велика его аудитория. Сотни зрителей. Он жил преданиями, репутацией. Он всегда убивал тех, кто убивал его. В конце концов он выигрывал каждую стычку.

Теперь он видел, как это рушится. Каладин все понимал по нарастающему паническому ритму, который напевал Преследователь. Видел по глазам.

– Беги, – сказал ему Каладин. – Беги. Я тебя догоню. Я никогда не остановлюсь. Я вечен. Я – буря.

Преследователь отшатнулся, но тут же наткнулся на своих солдат: они держали периметр, напевая ободряющий ритм. Из-за их спин таращились люди с разрисованными лбами.

– Как ты думаешь, прошло уже достаточно времени? – прошептала Сил. – Остальные свободны?

– Надеюсь, – сказал Каладин. – Но я не думаю, что они смогут убежать в такую бурю.

– Тогда им придется выйти сюда, и мы попытаемся пробиться в комнату самосветной колонны. – она взглянула в сторону лазарета. – Почему они до сих пор не появились?

– Как только мы победим Преследователя – когда он сломается и побежит, мы узнаем. – Каладин отстегнул устройство Навани от пояса.

– Что-то не так, – тихо сказала она. – Надвигается тьма…

Каладин шагнул в самый центр атриума, отмеченный кружащимся узором слоев. Направил нож на Преследователя.

– Последнее тело! – крикнул Каладин. – Давай сразимся – и увидим, кто умрет. Посмотрим, выдержит ли твоя репутация.

Преследователь, к его чести, бросился в атаку.