|
Может быть, поэтому Джилли говорит, что вы ее предали? Лора стряхнула мою руку. На какой то миг мне показалось, что она вот вот ударит меня, но, кажется, я ошибся. – Я никогда не спала с Полом. Он лжет. Но зачем это ему? Не понимаю и почему ваша сестра назвала меня предательницей. – И все таки что то заставило Пола солгать. – Лучше спросите у него сами, а я еду к Джилли. – Я отвезу вас. – Не трудитесь, вы и так достаточно поработали. Даже не верится. Лора здесь, рядом с братом. Я вижу ее совершенно ясно. Но как она осмелилась, продажная тварь? Она что то говорит Форду – интересно что? Чувствую, как кожа у меня покрывается пупырышками, а в горле першит от страха, – и все же я ничего не ощущаю. Она ничего не сможет мне сделать. Лора подходит ближе и начинает повторять мое имя. Мне хочется крикнуть, пригрозить ей, что убью ее, но ничего не получается. О Боже, как она смеет терроризировать меня?! Ей давно пора исчезнуть, превратиться в ненужное, воспоминание! Вот она тянется ко мне рукой – этого я уже не выдержу. – Смотрите – у нее открыты глаза! – Так оно чаще всего и бывает, – говорит Форд, – но за этим ничего не следует. Чувствую у себя на плече ее пальцы – холоднее, чем смерть. И тогда я кричу. Я повернулся так круто, что чуть не плюхнулся на пол: сердце заухало в груди, как паровой молот. Мгновенно подскочив к Джилли, я через плечо бросил Лоре: – Зовите сиделок, живо! И врачи тоже пусть придут. Ну же, шевелитесь, не стойте на месте! Я приподнял Джилли, прижал ее к груди, а она навалилась на меня всем телом, беспомощно мотая головой и продолжая кричать – этот крик скорее напоминал хриплое мычание. Через какое то время она, обессилев, замолчала, и тогда я бережно опустил ее на кровать. – Джилли, только не закрывай глаза. – Я буквально умолял ее. – Смотри на меня и не засыпай, а то можешь совсем не проснуться. Ты слышишь меня? – Слышу, Форд… Боже, она заговорила! Голос у нее ломкий, прозрачный, как бумага, его едва слышно. Я погладил ее по волосам. От радости у меня по щекам текли слезы, и я ничего не мог с собой поделать. – Слушай, Джилли, – я низко наклонился над ней, – ты пробыла в коме четыре дня, но теперь очнулась, и все будет хорошо. Главное, не закрывай глаза. Мигни мне. Вот так, отлично. Ты видишь меня? – Да, Форд. Какое счастье, что ты здесь! С сознанием у нее все в порядке, теперь у меня в этом нет никаких сомнений. Итак, Джилли вернулась, она смотрит на меня прямо и осмысленно: ей хочется быть по эту сторону, и она здесь. – Ты единственная, кто называет меня Фордом. – Я поцеловал ее. – А ты никогда и не был для меня Маком. Мне пить хочется. Я живо наполнил стакан, стоявший на столике у кровати, и поддерживал его, пока она жадно глотала воду. Потом отер ей подбородок. Джилли откашлялась, судорожно сглотнула пару раз и сказала: – Знаешь, я глазам своим не поверила, когда ты в первый раз появился на пороге. Ты единственный был здесь настоящим, из плоти и крови. До этого я чувствовала себя такой одинокой! Как ни странно, я даже не удивился, что Джилли так ясно видит меня, слышит каждое мое слово, угадывает выражение лица. Я бы даже ни на секунду не усомнился, если бы она сказала мне, что я ел на завтрак, словно и она сидела за столом и ела то же самое. Я всего лишь тупо повторил: – Был – настоящий? В отличие от других? Что ты хочешь этим сказать? – Вот именно. – Она слабо улыбнулась. |
