|
Словно против воли я двинулся за ней и уже протянул руку, готовясь остановить ее, как вдруг Лора неожиданно сама повернулась ко мне. – Насколько я поняла со слов шерифа, вы работаете в ФБР. Большая шишка. Мэгги сказала, вы приехали, чтобы помочь местным разобраться с тем, что же все таки случилось с Джилли той ночью. Теперь можно спросить ее саму. Не теряйте времени, а потом сообщите мне. Заодно подумайте, правду ли я вам сказала про Пола. Между нами, единственный за последний год мужчина, с кем я могла бы провести ночь или хотя бы подумать о такой возможности, – это вы. Спокойной ночи. Грабстер изнемогает без положенных ему таблеток, а Нолан, должно быть, уже разнес свою клетку. И еще: завтра я заеду навестить Джилли. – Почему Пол не позвонил вам и не сказал, что Джилли попала в аварию? – Спросите его об этом сами, – не оборачиваясь, бросила Лора, – в конце концов, вы его шурин, а не я. Я не отрываясь смотрел, как «тойота» Лоры выехала из больничных ворот и скрылась за поворотом, а потом вернулся в палату. Пол сидел у кровати Джилли и держал ее за руку. – Лучше бы они оставили ее бодрствовать, – сказал он. – А то вид у нее такой, будто она снова впала в кому. Плевать мне на то, что говорит доктор Коутс: по моему, они тут вообще ни в чем не разбираются. Почему ты не остановил их. Мак? Я не сразу сообразил, что ему ответить. – Слушай, Пол, у Джилли жуткая головная боль. Правда, врачи не думали, что она уснет так быстро, но в отличие от тебя я верю Коутсу: беспокоиться не о чем. Насколько я знаю, в три ночи ей должны сделать еще один укол. – Ах да, – Пол поднял голову, – ты же теперь спец по этой части. Сколько времени ты пробыл в Бетесде? Две недели, три? – Не важно, – сказал я, хотя точно помнил, что пробыл я там восемнадцать дней и восемь часов. – Оставим это. Джилли очнулась, теперь все будет хорошо. – На лице Пола отразилась такая мучительная надежда, что мне невольно стало жаль его. – Она снова с нами и теперь сама расскажет, что с ней случилось. Все позади. Казалось, Пол вот вот заплачет. Ну не мог же я в этот момент расспрашивать его о Лоре – пусть отдохнет, а завтра я его прижму. Мне надо было все разузнать про вечеринку во вторник накануне несчастья. И вдруг я понял, что сейчас меня это совершенно не занимает. Что там мне наплели Пол и Лора – какое, в конце концов, это имеет значение? Джилли будет жить, и только ради нее я нахожусь здесь. Мои глаза слипались, но заснуть я не мог: слишком велико было возбуждение. В конце концов, я принялся мерить шагами больничные коридоры, осторожно заглядывая в двери палат. Когда я вернулся к Джилли, был уже час ночи. Возбуждение по прежнему не проходило. Я уселся за столик перед окном, вытащил записную книжку и принялся записывать все услышанное за последние два дня, а потом перечитал написанное. Вопросов оказалось гораздо больше, чем ответов. «Спала или не спала Джилли с другим мужчиной?» «Кто такая на самом деле Лора Скотт?» «Джилли пришла в себя. Тогда какого же черта я здесь торчу?» Джилли проснулась около двух ночи – к этому времени я уже едва соображал, и к тому же от сиденья на больничном стуле, который я притащил из приемной, у меня разболелось сломанное ребро. – Форд? Голос Джилли прозвучал как едва уловимый шорох шерстяных нитей, которые рвутся при первом же прикосновении. – Форд? – повторила она, и мне показалось, что Джилли сама слышит, как слабо звучит ее голос, и старается придать ему крепость. |
