– Что? – спросил Игорь.

– Прости. Я веду себя глупо.

– Ты смеешься, потому что я сказал «киса»?

– Я не знаю никого, кто так называет кошек, кроме старушек.

– Я рад, что ты находишь меня забавным, – произнес он с улыбкой.

– И еще ты бегаешь по дому без одежды. – Эрика вновь рассмеялась. Она дохромала до лестницы, Игорь помог ей сесть на нижнюю ступеньку, встал рядом, стал смотреть, как она сидит там и хохочет, и его озадаченное выражение лица веселило ее еще сильнее.

– Обидно, когда женщина смеется над тобой голым, – наконец заметил он.

– Я не над тобой смеюсь… Я просто смеюсь. Идиотская ситуация!

Джордж и Игорь терпеливо ждали, пока она отсмеется, и наконец она обратила внимание на свою ногу. Жуткий порез, не меньше десяти сантиметров в длину, блестел от свежей крови. При виде него Эрике стало не до смеха, и боль усилилась. Она сжала руку Игоря.

– Ужасная рана. – Он сел на корточки, осмотрел порез. – Тебе нужно обратиться в больницу.

– Нет уж. Только больницы не хватало. Все в порядке, я перевяжу ногу.

– Эрика. Это подошва стопы. Там большие артерии, и порез глубокий. Нам нужно показать его врачу. Я сам тебя отвезу. Только сначала оденусь.

Эрика вновь посмотрела на порез и лужу крови на полу, которая становилась все больше. Миг спустя появился Игорь, уже одетый и с ее одеждой в руках.

– Ты правда хочешь отвезти меня в больницу? – спросила она.

– Конечно.

Когда он помогал Эрике надеть брюки, ей вдруг стало так спокойно, будто теперь она была в этом мире больше не одна.

Эта мысль испугала, и Эрика выбросила ее из головы.

57

Осоловевший Питерсон доплелся до участка Льюишем-Роу. Было очень холодно, день как будто тоже не хотел просыпаться, и в восемь утра в туманном воздухе витал голубовато-сумрачный оттенок.

Питерсон плохо спал и, по пути на работу покупая в «Греггсе» горячие сосиски в тесте, хотел только одного – вновь оказаться в своей новой удобной кровати рядом с Фрэн. Когда он торопливо пересекал парковку к главному входу, он увидел, как к ограждению подъехал огромный грузовик службы доставки «Аргос» и с грохотом проехал мимо него. Возле логотипа на боку была огромная яркая фотография Санта-Клауса, сияющего улыбкой и поднявшего вверх большие пальцы.

Грузовик остановился у входа, из кабины выбрался подтянутый молодой бородач и подбежал к пассажирскому сиденью. Он открыл дверь, и Питерсон, к своему удивлению, увидел на пассажирском сиденье Эрику. Мужчина поднял ее на руки, помог осторожно ступить на асфальт. Ее правая нога была забинтована, на ней кое-как была нацеплен шлепанец. Бородач достал из кабины металлические костыли и протянул Эрике.

Питерсон уставился на него, и мужчина кивнул. Эрика явно смутилась.

– Доброе утро, – приветствовал Питерсон. – Все в порядке?

Мужчина сказал Эрике что-то на незнакомом Питерсону языке – по всей видимости, словацком. Эрика в ответ пробормотала что-то благодарное.

– Это Игорь. Игорь, это Джеймс, – сказала она. Из-за фургона раздался гудок, и Питерсон увидел, что машина Мосс проехала через барьер и пытается въехать на парковку, но грузовик перегораживает ей путь.

– Мне пора. Поможете ей подняться? – по-английски спросил Игорь Питерсона.

– Конечно.

– Пока. Позвони мне и прими обезболивающее, – обратился Игорь к Эрике.

– Да, – кивнула та.

– И если будешь принимать душ, не забудь надеть на ногу пакет, – напомнил он, наклонился и поцеловал ее в щеку.