– У вас нет ни паспорта, ни водительских прав. Ваш телефон не зарегистрирован. У вас нет мобильного телефона, адреса электронной почты, телевизионной лицензии. Нет кредитной или дебетовой карты, и все счета и право собственности на вашу квартиру оформлены на имя вашего брата. У вас даже нет банковского счета. Как вы расплачиваетесь?

– Это личное и не имеет к делу никакого отношения, – нахмурился адвокат.

– У вас нет ни медицинской, ни стоматологической карты, мистер Уэйкфилд. Это довольно странно, не находите?

– Господь наградил меня хорошим здоровьем.

– Получается, с точки зрения бюрократии вы еще в двенадцатом году как будто исчезли с лица земли. Почему же?

– Без комментариев.

– Почему без комментариев?

– Потому что я имею право делать все что захочу в рамках закона. А закона, который запрещает мне это делать, нет! – рявкнул он.

– Мы пересмотрели записи вашего ареста за нападение на полицейского в понедельник двадцать второго октября. Ваш брат, помощник комиссара, вмешался и отдал распоряжение не брать у вас мазок ДНК. Почему он так поступил?

– Он не отдавал распоряжений насчет мазка. Я страдаю одонтаррупофобией… фобией зубных щеток и других предметов у меня во рту. – Эрика заметила, что Мосс едва сдерживает улыбку. – Не смейте надо мной насмехаться! – возмутился Чарльз и стукнул ладонью по столу, так что все едва не подпрыгнули. – Это серьезное и очень мучительное заболевание.

«Поэтому у тебя изо рта и воняет, как у собаки из задницы», – очень захотелось сказать Эрике, но она сдержалась.

– Мы хотели бы, чтобы врач это подтвердил, но поскольку вы не обращаетесь ни к терапевту, ни к стоматологу…

– У меня есть терапевт. Частный врач. И есть диагноз. Что касается образца ДНК, я не хотел сдавать мазок, и это мое право. Но я готов был сдать на образец кровь, однако наутро все произошло очень быстро…

– И вас очень быстро отпустили, – закончила за него Эрика. – Но ваш образец ДНК у нас все-таки есть, и мы сейчас сверяем его с ДНК, обнаруженной на обоих местах преступления. Похоже, медсестре из Хоува все же это удалось.

– Что меня сильно расстроило! И в любом случае моя ДНК не совпадет с той, что вы нашли на местах преступления, потому что меня там не было! – отрезал он.

«Какой уверенный в себе засранец», – подумала Эрика, листая страницы материала, которые за ночь собрал и отправил ей по почте Крейн.

– Вики Кларке говорила с вами на тему своего подкаста?

– Нет. С чего бы?

– Вики работала над эпизодом подкаста о злоумышленнике, который ворвался в студенческие общежития АДГ и напал на трех девушек. Узнав, что вы примерно в это время работали в АДГ комендантом, она захотела с вами поговорить.

– Вы ошибаетесь. Она со мной не связывалась.

– Два человека могут подтвердить, что связывалась.

– Очень за них рад. А фактические доказательства у вас имеются? Может быть, записи или какие-нибудь файлы, где она об этом упоминала?

– Некоторые записи нам удалось восстановить, – сообщила Эрика.

– Мне было бы интересно их послушать. – Он лукаво улыбнулся.

– Ваше алиби на понедельник двадцать второго октября…

– Эти данные я ей уже сообщил. – Чарльз повернулся к адвокату.

– Однако мы нашли некоторые несоответствия, – отметила Эрика. – Вы предоставили нам квитанцию и билет на поезд, и мы проверили записи видеонаблюдения на момент покупки билета.