Двери «Вальхаллы» раскрылись, и я не сразу поняла, почему на улице светит солнце – таковое явление ноябрьским вечером, да еще в Санкт‑Петербурге есть не что иное, как нонсенс. Я поднялась по ступенькам наверх, туда, где должна быть мостовая Малой Конюшенной, огляделась и…

И увидела то, что описано в Библии как «новая земля и новый мир, не похожий на прежний».

Заболоченная равнина, холмы, темно‑оранжевое солнце уползает за горизонт, пахнет жухлыми листьями, тиной и сыростью, вдалеке поднимаются какие‑то каменные столбы, образуя круги наподобие Стоунхенджа, издалека доносится едва слышный грай неизвестных птиц… В первые минуты у меня сложилось впечатление, что я нахожусь на съемочной площадке фильма про собаку Баскервилей. Очень похоже!

Мы же вылезли из какой‑то ямы, смахивавшей на разрушенный подпол давно рухнувшего дома. Когда глаза привыкли к яркому свету, я повернулась к господам похитителям, желая потребовать объяснений, но Дастин меня опередил:

– Немного похоже на болота в Дартмуре, – он хозяйским жестом обвел унылый пейзаж. – Только здесь это называется Великие Кумарские болота. Мисс, мне очень жаль, но вам придется  некоторое время поработать с нами.

Федор быстро дополнил:

– Разумеется, мы компенсируем вам все неудобства. В любой требуемой форме.

– Но… Но каким образом? – я наклонилась, чтобы пощупать вьющиеся под ногами веточки вереска и убедиться в их реальности. – Я, конечно же, не верю ни в какие Магеллановы облака, такое просто невозможно – слишком далеко! Однако сложно отрицать очевидное – это не Петербург… Ага, знаю! Когда мы вышли из ресторана, на нас обрушилась груда кирпичей или налетел спятивший «мерседес». Мы умерли и оказались…

– Нет‑нет, – Федор поморщился. – После смерти ты попадаешь к избе апостола Петра, ко Вратам. Там совсем другой пейзаж – сосны, озеро, черника. Уж я‑то знаю, бывал один раз.

Я молча покрутила пальцем у виска и мысленно спела: «Crazy, over the rainbow I am crazy…», сиречь в переводе на язык родных осин: «Спятил, выше радуги я спятил…»

– Не будем долго разглагольствовать, – заявил Дастин. – Есть план. Сейчас мы пойдем к Гарбаготу и заставим его похитить поддельную принцессу, чтобы на ее место посадить вас, мисс Александра. Обещаю, очень ненадолго!

– Вам не кажется, что три принцессы, претендующих на один трон – это перебор? – холодно осведомилась я.

– Кажется, но делать нечего. Идемте, всего‑то поллиги пройти.

И мы пошли. Ломая ноги на камнях и проваливаясь во влажную почву. Только тогда я уверилась, что нахожусь отнюдь не в мегаполисе. Остальное напоминало дурно срежессированный фильм ужасов – летучие мыши, замок колдуна, непонятно зачем понадобившегося двум бестолочам на службе у развеселого демиурга, престарелый гоблин и скользкие лестницы крепости с непроизносимым названием давали понять, что продюсер отпустил на киносъемку слишком мало денег, а у режиссера нет никакого понятия об истинно голливудском размахе. Я никогда не находила ничего смешного в дешевых кошмариках.

Преодолев шестьсот шестьдесят шесть ступеней, мы наконец оказались на вершине башни Гарбагота Кошмарного – или как там его кличут? – Дастин открыл дверь, а я едва сдержалась: появилось почти непреодолимое желание сплюнуть и рассмеяться.

* * *

– С чем пожаловали, милые молодые люди? Заказы, просьбы, прошения, челобитные? Отравить любимую бабушку, извести претендентов на наследство, напустить саранчу на соседей, низвергнуть небесные молнии на замок идейного противника? Могу предложить самый широкий выбор злодейств.