Уже целых четыре часа я вместе с напарником пребываю в престрашном узилище, а именно – в самой глубокой и сырой камере дворцового подземелья. Если бы Дастину не было так худо, я бы ему собственными руками рыло начистил. У меня на Теодории тюрьмы чистенькие, камеры проветриваются, никаких насекомых или мокриц, а надзиратели учат наизусть Декларацию о правах человека. Квазифеодальный мир о подобных извращениях не догадывается, и, как следствие… Низкий заплесневелый потолок, лужи на полу, в качестве одеяла и матраса можно использовать кучу перепревшей влажной соломы, а в качестве обеда – хорошо прогнившую чечевицу, каковую принесли в полдень.

А Гарбагот, зараза эдакая, там женится и становится королем! Откровенно говоря, плевать мне на Медиолан и принцесс – просто обидно. Сергей хотел выделить нам по жирному куску счастья и мечты, а вышло прямо наоборот. И виноваты в этом не пакостный маг и не лихая деревенская девочка, занявшая трон, а мы сами!

Хорошо хоть Дастин, которому, как обычно, досталось больше всех, слегка отошел после ночного приключения. Уж не знаю, какова была мощь разряда, но электротравму он получил весьма серьезную – человека словно бы несколько раз обработали полицейским шокером. Я немного разбираюсь в медицине и знаю, что электричество распространяется с током крови, и, когда оно достигает сердца, могут быть перебои в ритме сердечной мышцы. Так и случилось – Дастин целое утро страдал аритмией, невнятно ругался шепотом, отлеживался и пытался строить планы на будущее. Извести жулика‑Гарбагота, Вайру выпороть и сослать на хутор к родителям, отыскать настоящую Валону и…

– Балда! – я, позванивая оковами, бродил из угла в угол, изображая спятившее Кентервильское привидение. – Понимаешь, что мы снова влипли? Из‑за тебя! Ладно, мы двое – люди привычные, не первый год участвуем в Малом Творении. А Саша как же? Мы ее бросили! Одну! В незнакомом идиотическом мире, где вокруг сплошные враги! Не удивлюсь, если завтра ее сожгут на костре!

– Надо что‑то придумать, – проворчал твердолобый Дастин. – А ну, помолись!

– Чего? – я оторопел. – Кому? А‑а, понятно… – я задрал голову к темному потолку и проорал: – Серега, есть проблемы! Давай сюда по быстрому!

Молчание. Лишь на самом излете слуха я различил злорадный смешок.

– Хорошо, хорошо! Сергей Федорович!

– Он такой же «Федорович», как и «Дастинович», – угрюмо буркнул напарник. – Тоже мне, папаши…

– Доброе утро, вас приветствует служба экстренного спасения, – усмехнулись откуда‑то из дальнего угла камеры. – Мужики, вам не кажется, что вы попросту зарвались?

Вот и наш Творец‑демиург. Информационная субстанция, так сказать. Имеющая воплощение в виде самца вида Homo sapiens, приблизительно двадцати пяти лет от роду, высокого, поджарого, нордического типа. Глаза красные, будто с недосыпу. Одет в свой любимый полосатый камуфляж, в котором я впервые увидел его почти три года назад, в фантастической Риге образца 1973 года.

– Мы зарвались? – возмутился Дастин и в подтверждение тряхнул тяжеленными кандалами. – Гарбагот – мерзавец! А принцесса… точнее, не принцесса – продажная шкура!

– И только ты один весь в белом, – Сергей брезгливо осмотрел грязную солому и присаживаться не решился. – Однако вшей подцепить успел. Хорошо, согласен, Гарбагот – мерзавец. А кто его таким заказывал? Я же не могу постоянно наблюдать за вами и вмешиваться в развитие созданного мира. Это будет просто нечестно! Дастин, скажи, почему в половине Федора все в порядке? Вот только вчера премьер‑министра Аквитании ухлопали бомбисты‑нигилисты…

– Что? – напрягся я.