Вряд ли эта материальная поддержка смущала Пушкина и Гоголя. В лице Бенкендорфа, Дубельта и их подчиненных они, прежде всего, видели равных себе интеллектуалов и истинных патриотов России. Так, Дубель являлся блестящим переводчиком прозы и поэзии В. Скотта, анонимно печатался в ряде петербургских изданий. Секретарь Бенкендорфа — поэт и прозаик А. Ивановский одновременно являлся издателем «Альбома северных муз» и в общении с Пушкиным «оказывал на оного благотворное влияние».

Время показало, что от такого союза в выигрыше оказались обе стороны. Власть в глазах значительной части общества выглядела респектабельной. В свою очередь поэт и писатель реализовали свои творческие замыслы и подарили человечеству выдающиеся произведения. На них росло и воспитывалось не одно поколение и не только русских людей. В наши дни гениальные стихи Пушкина и гениальная проза Гоголя по-прежнему остаются сияющими вершинами, к которым будет стремиться человеческий дух.

Этот необычный союз также благотворно сказался на характере и содержании деятельности спецслужбы. В прошлой и нынешней истории России, трудно найти такой период, когда бы во главе ее стояли не просто профессионалы высочайшего уровня, а интеллектуалы, способные заглядывать в будущее. При Бенкендорфе, Дубельте, Фоке и Ивановском спецслужба была скальпелем, оперативно и тонко вырезавшим злокачественные опухоли в государственном теле России. Она не допустила того, чтобы два гения скатились на позиции Радищева и Рылеева. Уже одно это можно поставить им в заслугу. В конечном итоге выиграла Россия. Она получила 30 лет успокоения для своего развития.

От расцвета до заката

18 февраля 1855 года скончался Николай I. Перед смертью, прощаясь со старшим внуком — будущим императором Александром III, он сказал: «Учись умирать». Слова оказались пророческими. С его смертью в России также мучительно умирало само самодержавие. С воцарением на троне Александра II «золотые десятилетия» для российской спецслужбы — Третьего отделения остались позади. Назревшие в обществе реформы, связанные с отменой крепостного права, реформированием экономического уклада жизни и архаичной системы земского управления, не были подкреплены усилением основных государственных институтов власти — армии и спецслужбы. Самому обществу, вызревавшему в недрах крепостничества, власть не предложила ясной и привлекательной модели его существования.

Что касается Третьего отделения, то его новый руководитель князь В. Долгоруков и его подчиненные продолжали почивать на лаврах своих предшественников. Они не замечали, что с отменой крепостного права в России, в обществе начала формироваться качественно новая среда — разночинная интеллигенция. Она была далека от престола и жила «фантазиями о социализме». Долгоруков не уловил этой грозной опасности. Да и не мог, в прошлом военный министр, проигравший сражение за Севастополь, он мало что понимал в контрразведке и разведке. Они по-прежнему искали следы «гвардейских заговоров», попусту растрачивали силы на борьбу с конкурентом — полицией и на участие в интригах императорского двора.

Князь П. Кропоткин, в начале 1860 года камер-паж Александра II, так вспоминал о разговоре с одним из чиновников Третьего отделения. Тот ему поведал:

«…Слова и мнения Его Величества должны быть известны нашему отделению. Разве иначе можно было бы вести такое важное учреждение, как государственная полиция. Могу вас уверить, ни за кем так внимательно не следят в Петербурге, как за Его Величеством».

В то самое время, когда спецслужба следила за окружением императора, в недрах российского общества стремительно нарождалась новая сила, замешанная на идеях марксизма и народничества, объединившая в своих рядах интеллектуалов А.