– А еще говорили, будто работы у вас хватит на всех и условия сказочные. – Бразильянка подымает и опускает плечи, Бразильянка поигрывает пальцами, взмахивает ресницами, выгибает шею, отбрасывает назад волосы. – Я загорелась и села на пароход. В Манаосе восемь моих подружек из прекрасного заведения складывают чемоданы и готовы в любой момент отправиться в Пантиляндию. И наряды захватят с собой – как я.

– Если тебе не трудно, очень прошу, называй это место интендантским центром, а не Пантиляндией. – Сеньор Пантоха старается казаться серьезным, сеньор Пантоха старается казаться уверенным и деловым. – Порфирио объяснил, зачем я тебя звал?

– Он дал мне задаток. – Бразильянка морщит носик, Бразильянка опускает ресницы, обжигает взглядом. – Правда, что у вас есть для меня работа?

– Да, мы будем расширять штат. – Панталеон Пантоха преисполняется гордостью, Панталеон Пантоха оглядывает диаграммы на стенах. – Мы начали с четырех, потом их стало шесть, восемь, десять, а теперь будет пятнадцать. Как знать, может, в один прекрасный день и превратимся в то, чем нас считают.

– Просто замечательно, а то я уже собиралась возвращаться в Манаос, тут, мне подумалось, ничего не светит. – Бразильянка кусает губы, Бразильянка вытирает рот, разглядывает ногти, снимает пылинку с юбки. – Когда нас познакомили в «Лампе Аладина Пандуро», у меня было впечатление, что я вам не показалась.

– Ты ошибаешься, ты мне показалась, и даже очень. – Панталеон Пантоха складывает карандаши, блокноты, Панталеон Пантоха открывает и закрывает ящики письменного стола, откашливается. – Мы бы тебя раньше взяли, да бюджет не позволял.

– А можно узнать, каков оклад и в чем состоят обязанности, сеньор Пантоха? – Бразильянка вытягивает шею, Бразильянка сплетает пальцы, нервничает.

– Три выезда в неделю в составе оперативной группы, два самолетом, один по воде, – перечисляет Панталеон Пантоха. – Каждый выезд – минимум десять услуг.

– Выезд в составе оперативной группы – это значит просто-напросто в казармы? – Бразильянка удивляется, Бразильянка хлопает в ладоши, прыскает со смеху, подмигивает, строит глазки. – А услуги – это, верно… Ой, надо же, вот смеху-то.

– Послушай, что я тебе скажу, Алисия. – Сеньора Леонор целует картинку с изображением младенца-мученика. – Да, они совершили чудовищное злодеяние, которому нет имени. Но, по сути, ими руководило не зло, а страх. Они были в ужасе от бесконечных ливней и думали, что этой жертвой Богу они отсрочат конец света. Они не собирались причинять ему зло, они думали, что посылают его прямо на небо. Ты же знаешь, во всех Хранилищах креста, найденных полицией, ему воздвигнуты алтари.

– В процентном отношении это выглядит так: пятьдесят процентов полученного от сержантов и солдат при расчете идет тебе. – Панталеон Пантоха записывает цифры на листочке, Панталеон Пантоха для вящей убедительности вручает ей листок, уточняет. – Остальные пятьдесят идут на твое содержание. А теперь, – хоть в данном случае и нет такой надобности, потому что с первого взгляда видно, чего ты стоишь, но правила есть правила – разденься, пожалуйста, на минутку.

– Ай, какая жалость, сеньор Пантоха, как раз сегодня… – Бразильянка строит траурную мину, Бразильянка встает, прогуливается походкой манекенщицы, ломается. – Как раз сегодня… Но в Бразилии это не помеха, есть способ…

– Я хочу только взглянуть, осмотреть тебя, как положено. – Панталеон Пантоха выпрямляется, Панталеон Пантоха бледнеет, сводит брови, четко выговаривает: – Такой осмотр проходят все.