Король что то забормотал. Саймон застонал и с трудом подполз к нему. Такой же больной оруженосец сполз с соломенного тюфяка и подал Саймону чашу с разбавленным вином. Саймон принял чашу из трясущихся рук оруженосца и, приподняв голову Ричарда, дал ему пить. Взгляд короля был ясным и чистым. Саймон отослал оруженосца.

– Ты верен и предан мне, не так ли? – прошептал Ричард.

– Всем, чем могу, до конца дней моих, – ответил Саймон.

– Я тоже тебя люблю, – продолжал король.

Его голос окреп. У Саймона кружилась голова от лихорадки, и он на мгновение подумал, не собирается ли король сделать ему неприличное предложение.

– Из за моей любви к тебе я не дал тебе награду, – продолжал Ричард.– За эти два года мы потеряли столько рыцарей! И я могу сделать тебя настолько богатым, что ты и не мечтал. Я дам тебе богатые земли здесь, где всегда светит солнце, а сырость не пробирает до костей.

Не зная, что возразить, Саймон упрямо отвернулся.

– Послушай! – голос короля напрягся.– Она разрушит тебя. Возьми то, что я тебе предлагаю, а ее оставь в покое. Ей – 18, а тебе?

Саймон запрокинул голову и засмеялся. Король подумал над судьбой своего вассала и пришел к мудрому решению. Кончив смеяться, Саймон сказал:

– Мне – 48. Я уже стар. Но Элинор знает это. Бог мне свидетель, я часто говорил ей об этом. Я даже рисовал в ее воображении картины, когда я стану старым и дряхлым, а она будет в самом соку. Она смеется и говорит, что всю жизнь прожила рядом со стариками, и ее это не пугает.

– Будет ли она так же смеяться через 10 лет? – спросил король.

Это был жестокий вопрос, но из добрых побуждений. Саймон передернулся.

– Мой господин, я тоже думал об этом. Я не заблуждаюсь. Я и Элинор не подходим друг другу по возрасту, но всем другим – да. Она извлечет выгоду из моего возраста по своему. Я не молодой повеса, который будет транжирить ее наследство, так как оно мне не нужно, и я не собираюсь делать роскошные подарки другим женщинам.– Саймон нахмурился.– У меня едва хватит сил удовлетворять ее, не говоря уже о тратах на других.– Саймон помолчал и отвел взгляд от короля, мечтая.– Более того, мой господин, я люблю нашу страну туманов и дождей. За эти два года я почти возненавидел солнце. В Англии, когда светит солнце, все благодарят Бога за это с радостным сердцем. И не надо жевать соленое мясо или вонючую рыбу, чтобы выжить. Если Вы не дадите мне той награды, которую я желаю, я все равно буду преданно служить Вам, но не лишайте меня страны, которую я люблю. Мой господин, – голос его дрогнул, – не давайте мне ничего, если такова Ваша воля, но если я буду больше Вам не нужен, отпустите меня домой!

– Ты глупец!

Саймон наклонил голову:

– Да.

Наступило долгое молчание.

– Я приму предложение Саладина о перемирии, – сказал Ричард, голос был тихим.– В противном случае я потеряю Англию и Нормандию.

– Это мудрое решение, – как можно искренне ответил Саймон.

Он поднялся и решил пойти куда нибудь побыть одному, чтобы побороть свое горькое разочарование и подумать, как сообщить об этом Элинор. Ричард схватил его за руку.

– Беренгария и я разошлись в некоторых вопросах.– Он посмотрел на Саймона и захохотал.– Ты удивлен?

– Нет, – медленно ответил Саймон.– Это меня не удивило, но не по той причине, что вы предполагаете. Леди Беренгария – хорошая и милая женщина, но она не верит, что Вам свойственно все, как и любому другому человеку. Долго с такой восторженной женщиной не проживешь. Я Вас не виню.

Ричард хотел что то возразить, но передумал и сказал:

– Ну что, ты все еще хочешь жениться? Несмотря на боль разочарования, Саймон рассмеялся:

– Элинор нельзя обвинить в утонченных манерах и мягком темпераменте.