П.:  Вы дерзкий хам. Вам об этом еще никто не говорил?

Р. :  Если бы я был на вашем месте – упаси меня Господь от этого, – то воздержался бы от таких слов.

П.:  С чего бы это?

Р. :  Потому что мне это могло бы не понравиться.

П.:  Ха‑ха‑ха.

Р. :  Какой был характер у мисс Макгроу?

П.:  Спросите об этом кого‑нибудь другого, тупица.

К.:  О'кей, Джек. Мисс Питерсон!

П.:  Да, что еще?

К.:  Почему вы перестали жить вместе с мисс Макгроу?

П.:  Нам там было тесно. Кроме того, не понимаю, какое вам до этого дело?

К.:  Но вы ведь были хорошими подругами, разве не так?

П.:  Да, сами знаете.

К.:  Вот передо мной лежит донесение, составленное в третьем полицейском округе 8 апреля 1962 года. Ночью, без десяти час, жильцы дома номер шестьдесят два по Второй Саут‑стрит сообщили, что из квартиры на четвертом этаже доносятся крики, звуки ссоры и громкий шум. Когда через десять минут приехал патруль, полицейские Флинн и Ричардсон, жильцы данной квартиры отказались открыть дверь, в связи с чем патруль потребовал, чтобы домовладелец обеспечил им доступ в квартиру, открыв дверь своим универсальным ключом. В квартире находились вы и мисс Макгроу. Мисс Макгроу была в халате, а вы – в туфлях на высоких каблуках и том, что Флинн назвал белым вечерним платьем. У мисс Макгроу шла кровь из раны на лбу. В квартире царил беспорядок. Ни одна, ни другая не захотела сообщить, что произошло, и после того, как было восстановлено спокойствие, – как говорится в этом донесении – патруль покинул вашу квартиру.

П.:  Зачем вам понадобилось вспоминать эту старую историю?

К.:  На следующий день мисс Макгроу переехала в гостиницу, а еще через неделю нашла себе квартиру на той же улице, в нескольких кварталах дальше.

П.:  Повторяю: зачем вам понадобилось вспоминать эту старую скандальную историю? Вряд ли она теперь может мне каким‑то образом навредить.

К.:  Я просто пытаюсь вас убедить, что на наши вопросы нужно отвечать. Кроме того, самое разумное – всегда говорить правду.

П.:  Ну, ладно, как вам угодно. Я выгнала ее. Ну и что? Это была моя квартира.

К.:  А почему вы ее выгнали?

П.:  Какое теперь это имеет значение? Кого может интересовать ссора трехлетней давности между двумя подругами?

К.:  Нас интересует все, что имеет отношение к Розанне Макгроу. Как вам известно из газет, пока что о ней написано не очень много.

П.:  Вы хотите сказать, что можете всю эту историю опубликовать в газете?

К.:  Ведь это не секретный документ.

П.:  В таком случае не понимаю, как газетчики еще все не раскопали?

К.:  Возможно, частично потому, что сержант Ромни оказался там раньше, чем репортеры. Когда он отправит этот документ обратно в городской архив, любой желающий сможет там ознакомиться с донесением.

П.:  А если он не отправит?

К.:  В этом случае дело будет обстоять несколько иначе.

П.:  А этот протокол тоже не секретный документ?

К.:  Секретный.

П.:  Это точно?

К.:  Да.

П.:  Ладно. Что вас интересует? Только побыстрее, чтобы я успела уйти до того, как на меня нападет истерика.

К.:  Почему вы заставили мисс Макгроу переехать?

П.:  Потому, что она выставила меня на посмешище.

К.:  Каким образом?

П.:  Розанна была шлюхой. Она была самой настоящей проституткой. Я ей так и сказала.

К.:  И что же она ответила?

П.:  Послушайте, лейтенант, на такие вульгарные, грубые слова Розанна ничего не ответила, она была выше этого. Она просто лежала голая в постели, как обычно, и читала какое‑то философское сочинение.