М.:  Ну и выражения у вас. Нет – она лежала каждый раз совершенно одинаково. На спине, под ягодицы подкладывала подушку, ноги широко разводила в стороны и высоко поднимала. Она была абсолютно естественной, рациональной и реалистичной в этом так же, как и во всем остальном. Ей хотелось делать это основательно и каждый раз как можно дольше, без отклонений и выдумок, тем единственным способом, который для нее являлся естественным.

К.:  Да, понимаю.

М.:  Трудно было бы теперь не понять.

(Молчание.)

К.:  И еще одно. Из того, что вы мне рассказали, следует, что в течение всего того времени, когда вы встречались, первым вступали с ней в контакт именно вы. Вы ей звонили, и она отвечала, приходить вам или же ей не хочется, и вы должны позвонить в другой раз. Приходить вам или нет, каждый раз решала она?

М.:  Да, именно так и было.

К.:  Случалось ли иногда, чтобы она позвонила сама и попросила вас прийти?

М.:  Да, четыре или пять раз.

(Молчание.)

К.:  Вам без нее было тяжело?

М.:  Да.

К.:  Вы были весьма искренни и очень нам помогли. Благодарю вас.

М.:  Надеюсь, вы понимаете, что этот разговор должен остаться между нами. На Рождество я познакомился с одной девушкой и в феврале женился на ней.

К.:  Само собой. Я ведь сказал об этом в самом начале.

М.:  Хорошо, можете теперь уже выключить этот магнитофон.

К.:  Да».

Мартин Бек отодвинул в сторону листы протокола и задумчиво вытер платком пот со лба и ладоней. Прежде чем снова приняться за чтение, он пошел в туалет, ополоснул лицо и выпил стакан воды.

XIII

Второй протокол был намного короче первого. Кроме того, тон у него был совершенно иной.

«Допрос Мэри Джейн Питерсон в полицейском управлении Линкольна, Небраска, 10 октября 1964 года. Допрос проводит: детектив‑лейтенант Кафка. Присутствует: сержант Ромни».

«Ромни:  Это Мэри Джейн Питерсон. Не замужем, возраст двадцать восемь лет, адрес: Вторая Саут‑стрит, шестьдесят два. Работает в городской библиотеке Линкольна.

Кафка:  Пожалуйста, присаживайтесь, мисс Питерсон.

Питерсон:  Спасибо. Что вам от меня нужно?

К.:  Несколько вопросов.

П.:  О Розанне Макгроу?

К.:  Да.

П.:  Все, что знала, я уже сказала. Я получила от нее открытку. Это все. Вы что, притащили меня сюда в рабочее время, чтобы еще раз это услышать?

К.:  Вы дружили с мисс Макгроу?

П.:  Да.

К.:  Вы жили вместе до того, как мисс Макгроу нашла себе квартиру?

П.:  Да. Год и два месяца. Она приехала из Денвера, ей негде было жить, и я сказала, что она может пожить у меня.

К.:  Расходы на ведение домашнего хозяйства вы делили поровну?

П.:  Естественно.

К.:  Когда она переехала от вас?

П.:  Примерно два года назад, весной шестьдесят второго.

К.:  Вы продолжали с ней видеться?

П.:  Мы виделись ежедневно в библиотеке.

К.:  Вы проводили вместе вечера?

П.:  Не очень часто. У нас было много работы.

К.:  Какой, по вашему мнению, был характер у мисс Макгроу?

П.:  «De mortuis nil nisi bene».

К.:  Джек, ты можешь продолжить? Я вернусь через минуту.

Р. :  Лейтенант Кафка спросил, какой, по вашему мнению, характер у мисс Макгроу.

П.:  Я услышала и ответила: «De mortuis nil nisi bene». Это по латыни и означает: „О мертвых ничего, кроме хорошего“.

Р.:  Вопрос звучал следующим образом: какой у нее был характер?

П.:  Об этом можете спросить кого‑нибудь другого. Я уже могу идти?

Р.