-  Ты про него говоришь, словно он - разумный, - высказался Пестель.

    -  Нуакола был в высшей степени разумным. Даже больше, он был... мудрым.

    -  Не нравится мне это, - проворчал Герундий, не получив ясного ответа от Председателя. - В своем доме мы уже как бы не хозяева.

    -  Хозяева по-прежнему, - неожиданно отозвалась Лада. - Ростик... То есть, виновата, майор Гринев сказал же, что у нас добрые отношения.

    -  Но доказательств этому нет, милая девушка, - Грузинов даже изобразил фальшивую улыбку.

    -  Поликарп, если ты не раз и не десять, как Лада, окажешься под вражеским огнем, не дрогнув, перехоронишь столько погибших друзей, сколько ей довелось, я, может быть, и разрешу тебе обращаться к ней словами «милая девушка», - четко выделяя каждый слог, проговорил Ким очень серьезно. - Но не раньше, усвоил?

    «Так, начинается обычная свара, - подумал Рост, - между офицерами, вояками, служивыми и управленческо-административной верхушкой города. И что это за беда такая, национальный спорт, что ли?»

    Он не любил этого, всегда стремился этого избежать, но и Ким в данном случае, безусловно, был прав.

    -  Я спросил, кажется, усвоил ли ты мои слова? - переспросил Ким. Грузинов не отвечал, без сомнения, он считал, что пилоты зря волнуются, а может, втихаря презирал их за вот это, по его мнению, высокомерие. - Неплохо бы извиниться, - уже вполне буднично добавил Ким.

    Начальники, решил Ростик, определенно не понимают, что воевать - сложно. И требуют... Этот много чего требует, но когда очень уж тяжело, когда действительно нет другого выхода, кроме как стоять и держаться, возможно, вот эта самая гордость, которую чиновники и даже, как выяснилось, инженеры не понимают, не способны понять, и только она - не позволяет отступить. Больше ничего, только гордость...

    -  Гринев, - Председатель, наконец, решил разрядить ситуацию, - я не обнаружил в твоем докладе никакого конструктива.

    -  Да, неплохо бы выслушать конкретное предложение, - поддержал его Перегуда, кажется, похлопав под столом Грузинова по коленке, чтобы тот не заводился.

    -  Его нет, - пожал плечами Ростик. - Пусть все идет как идет.

    -  И больше ничего? - для верности спросил Перегуда.

    Неожиданно дверь в кабинет тихонько раскрылась. Не сильно, как раз настолько, чтобы пропустить... Ромку. Он был какой-то очень усталый и грязный, видимо, несся на мотоцикле от Алюминиевого, спешил и даже не заехал домой, на Октябрьскую, чтобы привести себя в порядок.

    Он постоял, помялся, не зная, как обратить на себя внимание. Но именно то, что он появился, и конечно, напряженность, возникшая чуть раньше, заставили всех повернуться к нему. Дондик чуть удивленно поднял брови.

    -  Такое дело... - не слишком внятно проговорил Ромка, - у нас на Алюминиевом та штука, которая выросла в подвале... Она треснула, как яйцо, из которого должно что-то появиться.

    -  Как это? - не понял Перегуда. - Говори толком.

    -  Это надо видеть, рассказать сложно.

    А ведь он не спал, наверное, уже несколько дней, и еще нескоро, может быть, сумеет выспаться, с неожиданной нежностью подумал Ростик, разглядывая сына.

    -  Что оттуда, из этого яйца, должно появиться? - Герундий был строг и напряжен.