|
Теперь он понял: сверкающий брильянт оказался подделкой, вставленной в придачу в сомнительного вида оправу. "Хорошо бы снова очутиться в Южной Африке...” На секунду его охватило чувство тоски по дому: яркое солнце, синее небо, сады, полные цветов, прохладных голубых цветов, иссиня-зеленые ветви плюща, обвивающие каждый крохотный домишко. А здесь - грязь, бесконечные толпы - все куда-то спешат, толкаются. Словно муравьи, снующие туда-сюда по муравьиной куче. "Зачем только я приехал сюда?” - подумалось ему. Но он тут же вспомнил цель своего приезда и мрачно сжал губы. Нет, черт побери, он своего добьется! Он столько лет ждал... Можно сказать, всю жизнь. И теперь час настал. Он сделает это во что бы то ни стало. И тут же опять мелькнула предательская мысль: “Зачем? К чему ворошить прошлое? Не лучше ли позабыть обо всем?” Но нет, он не поддастся слабости. Он не из тех, кто бросается из одной крайности в другую под влиянием настроения. Ему уже сорок, он знает, чего хочет, перед ним ясная цель. И он не сойдет с пути и совершит то, ради чего приехал в Англию. Войдя в вагон, он пошел по коридору в поисках места. Отмахнувшись от носильщика, он сам нес свой кожаный чемодан. Он заглядывал в одно купе за другим. Ни одного свободного места - ведь до Рождества оставалось всего три дня. Стивен Фарр с отвращением смотрел на пассажиров. Люди, люди, люди! Сколько же их тут! И все - как бы это сказать? - какие-то безликие! Их же почти невозможно друг от друга отличить! Очень смахивают на овец, а если не на овец, так на кроликов. Одни болтают без умолку и суетятся. Другие - те что постарше и плотнее сложением - чуть ли не хрюкают. Совсем как свиньи. Даже девушки, с их худенькими овальными личиками и накрашенными губками, все были удручающе одинаковы. Его вновь охватило желание очутиться на просторах вельда <Вельд - в Южной Африке открытое пространство, поросшее травой>, под горячим солнцем... И чтобы больше никого... И вдруг, когда он окинул взглядом обитателей очередного купе, у него даже перехватило дыхание... Эта девушка была совсем другой. Черные волосы, кожа цвета густых сливок, темные и глубокие, как ночь, глаза. Гордый и скорбный взгляд уроженки юга... Как эта девушка очутилась здесь, среди нудных безликих людей, зачем ей ехать в тоскливую английскую глушь? Ей бы стоять на балконе с розой в зубах, гордо откинув головку, покрытую черным кружевом, а в воздухе - запах песка, жары и крови - запах корриды... Ее должна окружать роскошь, а она сидит, забившись в уголок купе третьего класса. Наблюдательный от природы, он не мог не заметить ее поношенного черного костюмчика, дешевых перчаток, ветхих туфелек и вызывающего вида огненно-красной сумки. И несмотря на это, она была прекрасна. Восхитительно грациозна и экзотична... Какого черта она очутилась в этой стране туманов, холода и вечно куда-то бегущих трудолюбивых муравьев? "Я должен узнать, кто она и что здесь делает... Я должен узнать...” - решил он. 2 Пилар сидела притиснутая к окну и думала о том, как странно пахнут англичане... Именно эти непривычные ей запахи произвели на нее самое большое впечатление в Англии. Тут не было ни запаха чеснока, ни запаха пыли, и почти не пахло духами. В вагоне было холодно и душно: пахло серой, как обычно в поездах, мылом и еще чем-то очень неприятным - по-видимому, этот запах исходил от мехового воротника сидевшей рядом толстухи. Пилар не без опаски потянула носом: нафталин. Как можно терпеть на себе такие запахи, недоумевала она. |
