|
Когда Клер и остальные побрели к главной галерее, Оуэн сказал: — Простите, что мы так долго не приходили вам на помощь. Там впереди есть один участок, который никак невозможно было преодолеть, пока не заработал насос. — С нами ничего не произошло, хотя, не скрою, мне случалось проводить время с куда большей приятностью, — сухо ответил Никлас. — Тут что, каждый день бывают такие истории, или этот потоп был устроен специально в мою честь? Оуэн вздохнул. — Хотел бы я сказать, что сегодня выдался необычный день, да жаль, не могу. «Нет худа без добра, — подумала Клер, устало бредя по пояс в воде. По крайней мере теперь, когда Никлас узнал, что к чему, на собственной шкуре, в шахте наверняка многое изменится, и очень скоро. Глава 11 Зная, как Клер обессилена, Никлас крепко обхватил се рукой, когда скрипящая лебедка стала поднимать их на поверхность. После того как он протащил девушку на закорках по полузатопленной шахте, ему вовсе не хотелось потерять её теперь, на последнем этапе пути. Она устало прислонилась к нему, явно довольная, что он её держит. Наверху он спрыгнул на землю, потом помог ей вылезти из подъемной петли. От пронзительного ветра их насквозь промокшая одежда мгновенно стала холодной, как лед. Хью стоял возле устья шахты, глядя на возвращающихся во все глаза. Когда он увидел Оуэна, поднявшегося на поверхность вместе с Никласом и Клер, лицо его осветилось счастливой улыбкой. — Ох, и рад же я, что вы живы, мистер Моррис! Эта шахта — проклятое место. Оуэн похлопал мальчика по плечу. — В работе шахтера нет ничего дурного, Хью, хотя она и не каждому по душе. — Клянусь перед Господом Иисусом, что никогда больше туда не спущусь, — проговорил мальчик таким серьезным голосом, что стало ясно: это не богохульство, а обет. Пока он произносил эти слова, лебедка подняла на поверхность ещё нескольких шахтеров. Один из них, тощий верзила с красным лицом, заорал: — Я слыхал, что ты тут сказал, малец, и чтоб больше я от тебя такой ерунды не слышал! А чтобы отучить тебя от нытья, я сейчас спущу тебя обратно в шахту. Маленькое личико Хью побелело. Дрожа, но явно не собираясь отступать от своих слов, он промолвил: — Нн… нет, я туда больше не пойду. — Я твой отец, и ты будешь делать то, что я говорю, — рявкнул краснолицый и, шагнув к Хью, протянул длинную руку, чтобы схватить его за запястье. Мальчик истошно закричал и юркнул за спину Оуэна. — Пожалуйста, мистер Моррис, не позволяйте ему забрать меня! Пожалуйста!.. — Послушай, Уилкинс, — мягко сказал Оуэн, — твой парень чуть было не утонул. Его надо покормить и уложить спать, а уж никак не спускать обратно в шахту. — Не лезь не в свое дело, Моррис. — Уилкинс снова попытался поймать сына и едва не упал. Выражение лица Оуэна стало жестким. — Да ты пьян! Оставь ребенка в покос, пока не протрезвеешь. Шахтер взорвался, как порох и, тряся костлявым кулаком, заревел: — Не смей меня учить, что мне делать с собственным сыном, ты, сюсюкающий методистский ублюдок! Оуэн ловко уклонился от тумака, после чего с видимым удовлетворением сшиб своего противника с ног метким ударом в челюсть. |
