|
XXI Телепарад Жест отчаяния. Она рискнула, выиграла, и, казалось, все может уладиться. Прошлое было всего лишь полным мрака туннелем, а не прямой дорогой в ад. Она телеграфировала Даниелю: «Постарайся посмотреть телевизионную передачу в этот четверг в двадцать тридцать». Даниель, в котором никогда не угасало скрытое беспокойство за Мартину, немедленно примчался в Париж. Что это может означать? Мартины не было дома. Даниель зажег повсюду свет. В пустой квартире царил идеальный порядок. Плющ на балконе разросся и покрыл перила. В вазах стояли цветы — розы. Звучное тикание заставило Даниеля поднять голову: на стене, на том самом месте, где висела картина с грешницей, красовались новые часы в плетеной оправе. Восемь часов. Наверно, Мартина скоро придет? Что это за история с телевидением? Как давно он здесь не был... Месяцы. Думал, что все кончено, но по первому же зову примчался, взволнованный, охваченный беспокойством. Что за игру они оба ведут? Когда Даниель мыл руки, у него было ощущение, что он совершает нескромность, настолько он чувствовал себя здесь чужим. Если Мартина не вернется вовремя, он даже не сумеет настроить телевизор, он ни разу к нему не прикасался, так что нечего и пробовать. Часы тикали. Одни часы будто всегда спешат, другие идут как бы замедленно. А отмеряют все те же секунды. Вот, например, эти часы тикали нагло, упрямо и неотвратимо. «Телек» спал на своем пьедестале, широко открыв глаз, затянутый бельмом... Даниель погасил свет и начал крутить рычажки. Какой из них включает? Он крутил рычажки подряд и расстроил все, что только мог. Тем не менее экран осветился, что-то замелькало. Оглушительный шум морского прибоя ворвался в комнату, и Даниель лихорадочно пытался найти рычаг, регулирующий звук. Наконец все более или менее наладилось: на экране, сплошь в горизонтальных полосках, появился господин и, улыбаясь, заговорил: — Итак, повторяем: кандидату двадцать три года, он продавец в большом магазине и остановил свой выбор на исторических вопросах... Молодой человек, весь вытянутый в длину, протянул руку, чтобы взять карточку, одну из тех, что веером держал перед ним улыбающийся господин, но тут изображение стало вращаться, как цыпленок на вертеле. Даниель, проклиная все на свете, снова лихорадочно завертел рычаги. Прошло немало времени, пока все опять наладилось... И вдруг Даниель с каким-то священным ужасом увидел Мартину! Совсем маленькая Мартина стояла рядом с улыбающимся господином: — Итак, кандидат № 4, мадемуазель, простите, мадам... Вас зовут Мартина Донель, вы — маникюрша, замужем, детей нет... Пока нет, сказали вы... С телеэкрана зазвучал громовой смех невидимого зала. — Вы выступаете по конкурсу песни. Что же, посмотрим, посмотрим, так же ли вы хорошо подкованы, как хороши собой. Желаю удачи, мадам! Маленькая Мартина вытащила одну из карточек, что ей протягивал все тот же развязный господин. Она стояла боком, несколько сконфуженная, но красивая, элегантная, как манекенщица... В узком темном платье... — Итак, мадемуазель... простите, я почему-то все время забываю, что вы уже выбрали отца тех детей, которых у вас «пока еще» нет, итак, мадам, будьте любезны ответить на вопросы, напечатанные на вытянутом вами билете. |
