– И он вам их отдал?

– Почему нет? Как попросить.

– И что мне с ними делать?

– А вот это, Фитиль, решать тебе.

– Ну вот, Рита Лоо, я снова самый богатый жених Эстонии, – констатировал Томас. – Ты выйдешь за меня замуж?

– Нет, – сказала она. – Я не хочу быть самой богатой вдовой Эстонии.

– Мне кажется, мы с тобой поладим. Мы сходимся в главном. А в чем главное? В том, что не в бабках счастье. Мне тоже почему‑то не хочется, чтобы ты стала самой богатой вдовой Эстонии. И вообще вдовой. Из‑за этих бумаг образовалось уже два трупа. Нет, три, если считать и генерала Мюйра. А его можно считать, он приложил к этим бумагам руку. Три трупа. Пожалуй, хватит. Как ты считаешь?

Рита оглянулась на бывшую базу отдыха национал‑патриотов и заметила:

– По‑моему, уже четыре.

– Шесть, – сказал Артист.

– А кто еще? – встревожился Томас.

– Два солдата из спецподразделения «Эст». Ты их не знаешь. И не узнал бы, даже если бы знал.

– Они имели отношение к бумагам дедули?

– Прямого – нет.

– Но все же имели?

– Все же имели.

– Значит, шесть трупов, – заключил Томас. – Многовато будет. Так недалеко до демографической катастрофы. Нет‑нет, с этим делом надо кончать.

Он развязал на пачках шпагат. Взял одну из бумаг. Это была купчая на землю, на которой стояли кварталы таллинского района Вяйке‑Ыйсмяэ.

– Граждане Вяйке‑Ыйсмяэ, я возвращаю вам вашу землю, – возвестил Томас и чиркнул зажигалкой. Пламя мгновенно охватило сухую, как порох, бумагу. – Живите на ней мирно и любите друг друга. Иначе я на вас обижусь.

Следующая купчая была на землю, на которой стоял таллинский телецентр.

– Господа телевизионные журналисты, объективно освещайте действительность, – дал им строгий наказ Томас. – Не приукрашивайте ее, но и не очерняйте. Употребляйте свободу слова на пользу эстонскому обществу, а во вред ему не употребляйте.

Он бросил горящий листок на кострище и выудил из пачки следующую бумагу.

– А это у нас что? Это у нас земля, на которой стоит загородный дом президента. Господин Леннарт Мери! Помните, что вы президент всех граждан Эстонии независимо от их национальности. Если всем будет хорошо, то и Эстонии будет хорошо. А если одним будет хорошо, а другим плохо, то в конце концов всем будет плохо. Извините, что говорю вам такие очевидные вещи, но иногда нужно о них напоминать. Чтобы не забывались.

Томас свалил все бумаги на кострище и поджег кучу с четырех сторон. Потом достал сигарету и прикурил от огня.

– Меня надо занести в Книгу рекордов Гиннеса, – сообщил он. – Еще ни один человек в мире не прикуривал от костра, в котором горят тридцать или пятьдесят миллионов долларов. Или даже сто в зависимости от конъюнктуры.

– Фитиль, я тебя уважаю, – торжественно произнес Муха.

– А это я уже понял. Ты назвал меня словом «жопа». Этим словом ты называешь только своих друзей. Мне приятно, что ты считаешь меня своим другом. Если я, конечно, не ошибаюсь.

– Фитиль, ты не ошибаешься, – заверил Муха и обратился к Рите. – Рита Лоо! В Чечне всем нам повезло. Нам повезло, что мы не попали в прицел твоего «Винтореза». Тебе повезло, что ты не попалась нам. Ладно. Проехали. Но если эта жопа будет из‑за тебя плакать, я на тебя очень обижусь!

– Пока из‑за него плачу я, – ответила Рита. Она подгребла разлетевшиеся бумаги в огонь и со вздохом сказала: – Даже не верится.