Эта сцена ненадолго отвлекла горячих русских парней и горячих эстонских парней от выяснения идеологических разногласий, но, едва байкер свалил, они схватились уже всерьез. Тут же вокруг них образовалась небольшая толпа и начала степенно обсуждать шансы противоборствующих сторон на победу. Про Томаса все забыли, чему он был очень рад. А тут подкатил и синий «фиат браво», за рулем которого сидела Роза Марковна. Муха перебрался на заднее сиденье, уступая Томасу место. Томас нырнул в «фиат» и сообщил Розе Марковне, что она была права, в свое время остерегая его от политической карьеры, так как он еще раз убедился, что не чувствует к публичной политике никакого призвания.

Роза Марковна посмотрела в зеркало заднего вида на потасовку и неодобрительно покачала седой головой:

– Это в Марьямаа в будни. А что же будет в Таллине в субботу?

– А что будет в Таллине в субботу? – заинтересовался Томас.

– Он меня спрашивает, что будет в Таллине в субботу. Это я должна вас спросить, что будет в Таллине в субботу. Торжественные похороны останков эсэсовца – вот что будет в Таллине в субботу!

– Черт! – сказал Томас. – Совсем про это забыл. А сегодня у нас какой день?

– Сегодня у нас пятница. Вашего деда будут хоронить завтра.

– Уже завтра? – удивился Томас. – Время‑то как идет! Но не такой уж он мне и дед, – дипломатично заметил он, имея в виду, что кое у кого из присутствующих родственные связи с вышеупомянутым эсэсовцем немножко более прямые и не такие сомнительные, как у него. Но тут до него дошло, что Роза Марковна не просто так сказала «вашего деда», а не сказала «моего отца». Он понял, что эта тема ей неприятна, и не стал ее развивать.

– Ваш друг Сергей Пастухов сказал, что на нелегальном положении мне, возможно, придется прожить несколько дней, – продолжала Роза Марковна, обращаясь к Артисту и Мухе. – Я прожила всего день. Из этого я заключаю, что опасность для моей жизни миновала. Что произошло за этот день?

– Да ничего, – ответил Артист. – Никакой опасности и не было. Мы просто подстраховались.

– Не думаю, что вы просто подстраховались. Ладно, попытаюсь понять сама. В этом контексте мне видится только одно событие. В утреннем выпуске новостей сообщили, что ночью на базе отдыха Национально‑патриотического союза в Пирита произошел сильный пожар. В огне погиб оргсекретарь союза, член политсовета Юрген Янсен.

– Как?! – ахнул Томас. – Янсен погиб?!

– Какая утрата! – воскликнул Артист.

– Кто же теперь будет за меня платить? – расстроился Томас. – А стипендия? Он обещал мне стипендию!

– Томасу верю. Вам не верю, – заметила Роза Марковна. – Семен, вы плохой актер. Почему ваши друзья называют вас артистом?

– Потому что я артист. Плохой? Может быть. Потому что у меня роли плохие.

– Наконец‑то я вспомнила, откуда мне знакомо ваше лицо. Ну конечно же! Вы снимались в рекламном ролике про какой‑то стиральный порошок. Правильно?

– Роза Марковна, я вас умоляю! – завопил Артист. – Смотрите на дорогу, а не на меня! Мы сейчас будем в кювете!

– Никогда, – парировала она. – У меня хорошее боковое зрение. И все‑таки – я права?

– Вот такова судьба у человека искусства, – со вздохом сказал Артист.