Собков послушно заулыбался. На самом деле его ни разу не оперировали. Отсюда – страх перед возможной болью.

– Ну, если нет другого выхода… Согласен… Режьте, сшивайте…

Лионский врачеватель оказался настоящим мастером. Официально занимался увеличением либо уменьшением женской груди, подтягиванием кожи лица, ликвидацией жировых складок. Подпольно – изменением внешности преступников, сбежавших из мест заключения. По его словам, приходится делиться с полицией, с рэкетирами, с коллегами.

Через два месяца освобожденный от опротививших бинтов Собков посмотрел на себя в зеркало и… не узнал. На носу появилась «кавказская» горбинка, ушные раковины уменьшились, прилипли к черепу, изменился прищур глаз. Даже лоб стал больше.

– Как нравится моя работа? – с гордостью спросил карлик. – Думаю,

вас не узнает ни жена, ни любовница… Так я говорю, Жюлька? – крутнувшись

на высоких каблуках, обратился он к медсестре.

– В постели узнают, – смешливо вздернула носик мамзелька. – Надо бы и в штанах тоже кое что изменить. Только не уменьшать, избави Бог! – бесстыдно ощупала она замаслившимися глазками ширинку симпатичного пациента. – Не отказалась бы провести подобную операцию. Без наркоза.

Дружно посмеялись. Монах – басовито, грубо, киллер – сдержанно, хирург

– визгливо. Получилось не совсем музыкально. Будто в кабинете выступает несыгравшийся оркестр.

Окончательный расчеты за проведенную операцию и залечивание в клинике производил Монах. С зубовным скрежетом и нескрываемой матерщиной. Отсчитывал купюры, будто отрывал от своей громоздкой фигуры куски плоти.

– Придется вам, мсье, пару неделек пожить в гостинице, – посоветовал врач, спрятав в ящик стола гонорар. – К новой внешности нужно еще привыкнуть… Надеюсь, вам тоже малоинтересно мозолить глаза полиции?

– Вы правы, доктор, так мы и поступим, – согласился эскадронный.

Пришлось Александру полмесяца проскучать в двухкомнатном номере престижного отеля. Конечно, не в том, где он остановился, приехав со взморья. Новое жилище ничем не хуже. Босс расщедрился, значит, выполнение заказов принесет ему немалые дивиденты, которые с лихвой компенсируют понесенные затраты.

Монах иногда навещал подопечного, осведомлялся о здоровьи и настроении, сообщал свежие новости. В основном – российские.

– Скоро – в Москву, – мечтательно говорил он. – Признаюсь – завидую. Походишь по Красной площади, помолишься в восстановленных храмах… Красота! – Собков молча кивал – действительно, красота. – Как в отеле обслуживают? Если есть претензии – говори.

– Имеется не претензия – просьба, – нерешительно промолвил киллер, разглядывая шикарную спальню с широченным ложем, на котором могут легко

разместиться пять любовных пар – Сделаешь – за мной, сам знаешь, не

пропадет.

Монах развалился на атласном покрывале, забросил руки за голову. Сейчас седоголовый меньше всего походил на солидного предпринимателя, тем более, интеллигента – на кровати лежал примитивный уголовник.

– Смогу – сделаю, – прикрыв глаза, лениво пообещал он.

– Привези мою служанку. Анну…

Командир «эскадрона» подскочил с резвостью шестнадцатилетнего пацана. В глазах – неприкрытая злость.

– Сперма в голову бросилась, да? Бабские фуфеля все заслонили? Хочешь фрайернуться? Усохни, падла! Никто тебя сейчас видеть не должен! Хавай, чифири, колись, глотай колеса – ради Бога.