– Нет, не он. Какой то горбоносый, с прижатыми ушами. Молодой. Годков тридцати с хвостиком. Может быть, посланец киллера? Бульбу не раскололи?

– Молчит хохол. Кровью харкает и – ни словечка. Думаю, ничего он не знает, иначе мои умельцы выдрали бы имя посланца из кишок. Сам знаешь – специалисты.

– Может быть, отпустим? – нерешительно предложил Ахмет. – Пусть себе торгует. А рядом посадим своих людишек. Под видом торговцев.

Ганс подумал и разочарованно завздыхал.

– Хорошая мысль, дорогой, просто – замечательная. Да вот беда 

здорово поработали наши парни, долго придется лечиться Бульбе, чтобы мог

ходить.

– Ему не ходить придется – сидеть.

– С выдранными ногтями и порезанной мордой? Предложи другое, кунак, а? Очень прошу – подумай… Так и быть, потеряю дорогое время, погляжу на дерьмового хохла. Может подлечить его по скорому, подмазать, зашить. Сойдет за наживку. Что еще скажешь?

– Я уже подумал, – с оттенком похвальбы признался помощник. – Пустил

за горбоносым Дылду и Босяка. Ты их знаешь. Старательные парни, да?

– Правильно базаришь, кунак, хорошие. Вернулись, что цынканули?

Ахмет насупился. Несмотря на кавказское происхожденние, чисто русским манером запустил пятерню в затылок. Признаваться в неудачах одинаково неприятно представителям всех национальностей, кавказцам – тем более.

– Оглушил их горбоносый, связал. И слинял. Натолкнулся на парней один дедок, вызвал милицию. Пока распутали, пока парни пришли в разум – горбоносый исчез… Но на рынке все же нарисовался – баба одна призналась: спрашивал у нее о Семене и Тарасе…

Ганс облегченно засопел. Дрожащей рукой наполнил вином фужер, выпил залпом. Прокол пехотинцев, появление на горизонте какого то фрайера – все это не беспокоит его. Главное – не появился страшный киллер…

В одной из квартир панельной пятиэтажки на скособоченном диване сидит толстый человек с обрюзгшим лицом и уныло опущенными длинными усами. Связник командира «эскадрона смерти» по имени Тарас, по кликухе – Бульба. Похудевшее лицо, руки с забинтованнными, лишенными ногтей, пальцами, на могучей груди, выглядывающей из под клетчатой рубашки – подретушированные шрамы.

Напротив расположился в кресле такой же толстяк, но без усов.

Совет Ахмета использовать связника в качестве подсадной утки не прошел мимо сознания Ганса. Скорей всего, горбоносый – шестерка киллера. Авось, он клюнет на подброшенную приманку.

Ганс приказал спешно подлечить Бульбу, заретушировать следы побоев, побрить и представить ему на обозрение. Вот и сидят друг против друга палач и его жертва. Обмениваются вопрошающими взглядами, натянутыми улыбками.

Тарас недоумевает. Что изменилось? Почти месяц опытные пытошных дел мастера, сменяя друг друга, мучили его… От кого, с каким заданием, должен нарисоваться посетитель, которого он ждет? С каким паролем? В качестве подсказки под моргалы – фотка терминатора.

И вдруг – белохалатный хирург, бинты, мази, сносная еда. Что произошло?

Ганс ни о чем не спрашивает, ничем не интересуется – только осматривает пленника да покряхтывает. Все же удалось медикам подремонтировать хохла. Ходит с трудом, гипс еще не сняли – рано. Но торговать на рынке – не бегать. Сойдет.

– Не таи зла, кореш. Что было – прошло, грех сердиться. Аллах накажет.

– Я говорил же – ничего не знаю, а мне подсовывали какое то фото, щипали кусачками, ногти повыдирали, – показал Тарас перевязанные руки. – Не по божески это, дружан.

– Сказал же – попутали ромсы! – раздраженно повторил босс. – Пасли другого, взяли тебя… Бывает.